– Боюсь я его, – ухмыльнулся Фернандес. – Сальники выглядят нормально. – Он суеверно скрестил пальцы.
– Давай-ка заменим их, на удачу. Через час хочу запустить машины на максимальную нагрузку, и тогда посмотрим, какой автомобиль взять. С тобой все о'кей?
– Абсолютно, – ответил Фернандес. – Босс придет?
Пол кивнул. Он подошел к письменному столу, стоящему в углу гаража, достал записную книжку, логарифмическую линейку и в последний раз принялся за вычисления. Он решал сложную, но чрезвычайно интересную для него задачу: как лучше подавать топливо с учетом дополнительного расхода при достижении предельной скорости. С другой стороны, им придется притормаживать перед ямами. К этой существенной дилемме добавился специальный фактор, присущий «Тарга Флорио», – это была не спринтерская гонка, так что все же расход топлива будет ниже, чем на скоростных трассах. Секрет состоял в достижении оптимального снижения расхода топлива на прямых участках с тем, чтобы в нужный момент добиться максимальной подачи и максимальных оборотов. Пол подсчитал, что трех полных комплектов шин будет достаточно. Что касается тормозов – он вздохнул, прижав к зубам логарифмическую линейку. Они будут выходить из строя с каждой новой парой накладок, остается надеяться, что их хватит. Тормоза не годятся для узких дорог и крутых поворотов Тарга.
Погрузившись в вычисления, он вдруг услышал донесшийся снаружи шум. Пол раздраженно позвал Фернандеса.
– Что еще, черт подери, там происходит?
Фернандес отошел от маленького окошка.
– Это босс. Он привел с собой девчонку – эту венгерскую цыпочку, как ее имя? А местные пытаются получить ее автограф и в то же время поглазеть на машины.
Пол рывком задвинул линейку, открыл дверь. Ходдинг, беспомощный и смущенный, не знал что делать с похотливыми палермцами, роившимися вокруг Карлотты, как оводы роятся вокруг покрытой язвинами лошади.
– Ради бога, Ходдинг! – Пол был почти готов вышвырнуть босса, но остановился, увидев, что тот не в силах справиться с толпой. Пол схватил воздушный шланг, направив струю прямо в лица страждущих, жаждущих палермцев. Не ожидавшие такого отпора, они попятились. Пол рывком втащил Карлотту и Ходдинга, захлопнул дверь. Толпа бесновалась снаружи, в дверь молотили кулаками и ногами.
– Вызовите же кто-нибудь эту чертову полицию! – заорал Пол. Затем он повернулся к Ходдингу: – У нас, что, мало неприятностей? – Ходдинг открыл было рот, но вмешалась Карлотта. Заляпанное грязными руками платье светилось дырами. Тем не менее она выглядела вполне довольной.
– Не сердись на Ходдинга, дорогой. Это я виновата. У них такой лапочка архиепископ, он наградил медалями вас обоих. И медаль для автомобиля. – Ходдинг поднял руки и опустил их.
– О, господи, – только и сказал Пол.
Карлотта, не обращая внимания на Пола, взяла Ходдинга под руку и промурлыкала:
– Какой славненький гараж. Ты должен все мне показать! Механики в белых спецовках молча стояли, посматривая на Карлотту. Они видели ее сотни раз, как и сотни подобных ей девиц, позирующих на дешевеньких журналах и календарях, которые украшали стены гаражей на всем пути от Рейкьявика до Южной Родезии. А тут вдруг перед ними оказалась сирена во плоти. Металлический диск упал на пол, а человек, уронивший его, даже не шелохнулся.
Карлотта ходила между ними, а они в изумлении глазели на нее. В мыслях они уже столько раз занимались с ней любовью и столькими способами, что сейчас были парализованы осознанием собственной вины.
– Фернандес! – вновь заорал Пол. – Запускай двигатели, Фернандес, я сказал.
– Хорошо, – уныло ответил Фернандес. Вдохновленный одной из фотографий Карлотты, он мысленно уже неоднократно согрешил с ней, в чем никогда не сознался бы священнику.
Пол открыл большие двери, просигналив Фернандесу. Тот включил первый двигатель – прозвучала серия пулеметных очередей, затем раздался оглушительный рев. И тут же Фернандес включил второй «Скорпион».
Пол взял Ходдинга за руку и закричал ему прямо в ухо, не в силах скрыть отвращение: «Пойду принесу кофе или еще что-нибудь. Когда двигатели прогреются, запустите их на полную мощность на шестьдесят секунд, чтобы Фернандес мог получить полноценные данные. О'кей? Шестьдесят секунд. Понял?»
Ходдинг кивнул.
– И попробуйте убрать отсюда эту идиотку до того, как я вернусь.
– Ничего не могу поделать, она всюду таскается за мной. Никакого спасения и…
Но Пол уже ушел. Он пересек двор, открыл дверь, вышел на аллею. Осторожно пройдя по ней, он увидел, что люди еще толпятся у гаража, но лихорадка понемногу стихает. Два мальчика играли в карты на перевернутой коробке, а несколько человек при свете уличных фонарей чистили длинные, как у мандаринов, ногти. В Сицилии это всегда было знаком относительного спокойствия.
Полу повезло – он надеялся покинуть аллею незамеченным, и, благодарение богу, путь был свободен.
Везде были люди, дети, крошечные дети – сосущие, играющие в канавах, начинающие ходить. Было почти одиннадцать. Пол усомнился, что эти люди заснут накануне гонки. Он миновал парикмахерскую, где вовсю играло радио. Двое молодых людей, дожидаясь своей очереди, лениво танцевали. На углу он обнаружил кафе. Прокладывая путь сквозь толпу посетителей, Пол почти споткнулся о ноги проститутки, вязавшей за небольшим столом. У нее были усы и грубая черная меховая накидка на бедрах. Она одарила Пола взглядом, полным презрения.
Он понял, что выглядел подобно рвани, у которой в кармане едва ли найдутся деньги на кофе. Засаленная рубашка, джинсы в масляных пятнах. Тем лучше. Он смертельно боялся, что его опознают в толпе.
– Кофе, – пробормотал он бармену.
– Correto,[40] signore?
Пол не расслышал, но ответил: «Si».
Бармен подал ему кофе, затем плеснул дешевого коньяку. Пол попытался скрыть улыбку – существенное дополнение.
Он медленно потягивал омерзительный теплый напиток, чувствуя, что у него работает только половина мозга. Все остальное онемело. Он отказывался думать об идиотской выходке Ходдинга, который притащил Карлотту в гараж. В мыслях он перешел к проблеме жизни в современном городе. Как эти люди проводят всю свою жизнь в таком шуме? Остался ли еще на земле такой уголок, где можно расслышать тихие звуки, – плеск воды у борта, скрип снега под ногами ночного прохожего, потрескивание тлеющих углей? Странно, что он думал об этом в такое время и в таком месте, и он даже удивился, что это пришло ему в голову. Внезапно он все понял.
Пол со стуком поставил чашку и стал пробираться к выходу. Проститутка успела вовремя подобрать ноги. Ну и звуки! Что за вой?! Происходило что-то необычное, и он побежал, пошатываясь, лавируя в потоке пешеходов, набирая скорость. Когда он добежал до переулка, он услышал оборвавшийся вопль. Отперев маленькую дверь, он попал на внутренний двор.
Все стояли у входа в гараж, как персонажи из ночного кошмара. Ходдинг застыл за рулем, закрыв лицо руками. Фернандес держал в руке тросик спидометра. Карлотта, которая, по всей видимости, сидела на месте штурмана, пыталась вылезти из машины. Не найдя ручки, которой там и быть не могло, она была в нерешительности: переступить ли ей через борт или остаться в кабине. В воздухе висел жуткий запах расплавленного металла.
Стараясь не сорваться на крик, Пол спросил у Ходдинга, что случилось. Ходдинг медленно поднял лицо.
– Я запустил двигатель на полную нагрузку, – сказал он шепотом. – Она повесила этот… этот образок мне на шею. Она пыталась меня поцеловать. – Он остановился. – Я думаю, у нее застряла нога. Высокие каблуки, педаль заклинило. Фернандес заорал. Она тоже орала мне в самое ухо. Когда я сумел выключить двигатель, уже было поздно.
Пол вздохнул. Лица механиков были мрачными и бледными. Пол сделал Фернандесу знак, чтобы тот
