дал.
Эл покачал головой и положил руки с узловатыми пальцами на колени. Указательный палец покраснел и распух. Наверняка Эл его повредил.
Я аккуратно положила ему на руку ладонь. Он чуть вздрогнул.
– Эл, понимаю, что тебе тяжело. Я уверена, что двадцать лет назад, да что там, даже десять лет назад, Мэтью не смог бы не забрать у тебя…
Эл зарычал.
– Он не должен был даже коснуться моего пистолета. Ни тогда, ни сейчас. Ни в коем случае.
– Эл, парню чуть больше двадцати. Он сильный, молодой, чокнутый. Когда человек теряет голову, он становится необычайно сильным, ты же знаешь. Ему просто повезло. Ты только посмотри на свою руку! Он сломал тебе палец! Вот ты и не мог удержать пистолет.
Эл внимательно посмотрел на распухший палец и сердито тряхнул рукой. И тут же скорчился от боли.
– Надо отвезти тебя к врачу. Палец-то, похоже, сломан.
Кажется, сначала Эл собирался возразить, затем пожал плечами.
– Не беспокойся. Я съезжу к врачу. Хорош телохранитель, да?
– Ты не мой телохранитель. Ты мой
Он удивленно наморщил лоб. Я не придала этому значения.
– Слушай, я хочу сама рассказать все Мишель и Бетси. Ты поедешь со мной? – Эл кивнул. – Заедем в медпункт?
– Давай потом, – сказал он. – Если мы поедем туда сейчас, то прождем весь день, пока они будут разбираться со всякими рокерами-панками, которые передрались до крови.
Вот такой у меня друг. Всегда готов забыть о себе, даже если ему ужасно больно.
Перед тем как тронуться с места, я дала Элу свой сотовый и попросила позвонить на Медвежье Озеро, сообщить Питеру, что полицейские арестовали Мэтью и что детям теперь ничего не грозит. Эл быстро переговорил с Жанель – оказалось, что Питер и Робин отправились с детьми в поход. Потом я позвонила Мишель. Она была на работе. Я не хотела сообщать такие новости по телефону, поэтому спросила, можно ли к ней заехать.
Мы встретились с Мишель в вестибюле здания, где она работала. Она провела нас через двойные двери с пометкой «только для персонала» в небольшой офис, вытащила из шкафчика набор для оказания первой помощи и взяла Эла за руку. Резким движением она выпрямила его палец. Раздался хруст. Эл содрогнулся, но когда Мишель примотала палец к шпателю, он уже улыбался.
– Спасибо, дорогая. Вы только что сэкономили мне около трех часов и трех сотен долларов.
– Обычный вывих, но мне приятно помочь. Вообще-то я люблю время от времени чувствовать себя настоящим врачом.
Мы с Элом приняли предложение Мишель выпить кофе. Расположились в стерильно-чистой маленькой кухне, сели за пластмассовый столик. Я рассказала Мишель о том, как умер ее брат. Она заплакала, но, кажется, больше от облегчения, чем от горя. Узнав о том, что Бобби не покончил с собой и о том, почему Мэтью его убил, она немного успокоилась. По крайней мере, ей стало лучше, чем раньше.
– Как все это глупо, – она вздохнула и вытерла слезы.
– Насколько я знаю, так всегда бывает, – сказала я. – Из хороших побуждений людей не убивают. Часто причиной бывает любовь, ревность или какое-нибудь жуткое недоразумение. Родственникам погибшего эти причины всегда непонятны.
Мишель захотела сама рассказать все родным, и я с радостью согласилась. Вспоминая последний диалог с ее отцом, я больше не хотела с ним встречаться. Нам еще предстоял разговор с Бетси.
Я позвонила ей из машины, но было занято, поэтому мы сразу поехали в Голливуд.
Дверь открыл тот же мужчина, которого я видела у Бетси в прошлый раз. В зубах он держал сигарету, щурясь из-за дыма. В одной руке у Роя был огромный моток скотча, а в другой – маркер.
– Да? – сказал он. – Ах да, девушка-детектив.
Эл слегка толкнул меня локтем в бок, но я оставила это без внимания.
– Вообще-то я адвокат. Бетси дома?
Рой потушил сигарету о маленькое белое блюдце, которое, очевидно, уже не первый день служило пепельницей.
– Вам никто не сообщил? – сказал он.
– Никто не сообщил мне что?
– О Бетси?
У меня от ужаса свело живот.
– Что случилось? – спросила я.
– У Бетси был положительный анализ мочи. Надзиратель ее арестовал.
Я этому не удивилась. В гостиной царил кавардак. Повсюду стояли картонные коробки.
– Ты собираешь вещи? – спросила я.
– Бетси меня об этом попросила. Адвокат сказал, что она несколько месяцев проведет в окружной тюрьме. Скоро Бетси выселят из квартиры, поэтому она попросила меня забрать вещи. Я отдам их в хранилище.
– Ее отправят в тюрьму? – спросила я. – А не на лечение?
Он кивнул:
– Ужасно, да? Женщина больна, но ее не будут лечить, а бросят в тюрьму. А там она сможет достать все, что угодно.
Я покачала головой:
– Смешно.
Я чувствовала, что Эл тоже хочет высказаться. Естественно, о том, что употребление наркотиков противозаконно, а люди, нарушающие закон, должны сидеть в тюрьме. Но я выразительно на него посмотрела, и Эл промолчал. Я была не готова начинать наш старый спор.
– Ты собираешься сходить к ней? – спросила я.
– Да, схожу, как только будет можно.
Я рассказала Рою о Бобби и попросила передать это Бетси. Пообещала навестить ее. Думаю, если понадобится, я смогу прийти к Бетси, сославшись на то, что я ее адвокат.
Ничего странного, что Бетси сорвалась. Мало кто может удержаться. Наркозависимость тяжело преодолеть. Нужна постоянная поддержка, уверенность в себе и желание отказаться от этой ужасной привычки. Даже те люди, которым помогают, зачастую не могут избавиться от разрушительной зависимости. Остается лишь надеяться, что Бетси выдержит эти несколько месяцев в тюрьме и выйдет, полная сил и желания попробовать еще раз. Хотя рассчитывать на это не стоит.
24
Мы с Элом молча ехали домой по авеню Ла Бри. Под конец поездки я сказала:
– Ну ладно, я это сделаю.
Он удивленно посмотрел на меня:
– Что сделаешь?
– Стану с тобой работать. Но с условиями.
– Говори.
– Первое – гибкий график, мне же надо забирать Руби из сада, ухаживать за Исааком, водить детей в гости и прочее.
Он пожал плечами:
– Согласен. Будешь работать, когда захочешь.
– И я не обещаю какое-то конкретное количество часов. Если тебе понадобится юридическая помощь, а я в это время буду свободна, то я помогу. Но не могу ничего обещать.
