— Ладно, ты поезжай к Элис, а я позвоню в полицию и расскажу им о том, что ты мне сказала.
— Но не упоминайте меня, ладно? Скажите им, что слышали об этом, ну из анонимных источников, или что-то вроде этого.
— Я что-нибудь придумаю.
Я завернула для Одри немного печенья. Она поклялась, что поедет прямо к Элис, и оставила мне номер телефона. Потом я позвонила детективу Карсвэллу и оставила ему срочное сообщение с просьбой перезвонить.
Посмотрев на часы, я сообразила, что до прихода Питера и Руби у меня осталась несколько минут. Подумала, не вернуться ли к компьютеру, но потом решила, что если соберусь искать дополнительные сведения о Муни, мне понадобится помощь. Я решила попросить еще об одной услуге, набрала номер федеральной адвокатуры и попросила Эла Хоккея.
— Эй, да это же старушка в дырявом башмаке![35] Ты уже поняла, что делать со всеми своими ребятишками?
— Очень смешно, Эл. Двое. У меня их двое. Даже полтора. Между прочим, меньше, чем у тебя.
— Только двое? Ты столько времени провела босой и беременной — и все это ради двоих детей?
— Эл, эта шутка с бородой. И очень длинной.
— Знаешь, что я тебе скажу, Джулиет. Я прекращу, когда ты уйдешь с кухни и вернешься сюда, на свое место.
— Спасибо. Я тоже по тебе скучаю.
Я почти услышала, как он покраснел на том конце линии.
— Хватит этой слезливой чепухи. Зачем ты звонишь? Кого тебе на этот раз пробить по базе НЦИП?
— Я пытаюсь найти сведения об одном типе, который наследил в Интернете. Кое-что я нарыла, но хакер из меня никакой, и я вроде как уперлась лбом в стену. Я надеялась, что у тебя найдется какая-нибудь идейка.
Эл замолчал, и возникшая тишина показалась мне неудобной.
— Эл, ты тут? Есть у тебя что-нибудь?
— Ага, тут. Хорошо, Джулиет, могу я тебе доверять?
— Конечно. Разумеется, можешь. И ты это знаешь.
— У меня есть кое-кто, к кому я обращаюсь за… назовем это специальными сведениями. Но если леди босс узнает, что я использую этого парня, она меня за яйца подвесит.
— Прелестная картина, Эл. Ты меня заинтересовал. Кто твой эксперт?
— Я заклинаю тебя хранить тайну, Джулиет.
— Клянусь, Эл.
— Ладно. Помнишь Хулио Родригеса?
Примерно за год до моего увольнения контора защищала Хулио Родригеса, тощего парня из Восточного Лос-Анджелеса, который оказался компьютерным гением. С помощью десятилетнего «макинтоша» своего кузена и старого акустического модема Хулио сумел взломать файлы Службы иммиграции и натурализации. Прежде чем кто-то заметил, что количество «зеленых карт», выданных иммигрантам в Бойл-Хайтс, сильно зашкаливает, прошли месяцы. Газеты окрестили Хулио «Робин Гудом из Восточного квартала», и к тому времени, как федералы его выследили, он уже стал героем местного фольклора. Его защищала Марла Гольдфарб собственной персоной — и проиграла. Последнее, что я слышала о Хулио — он отбывал свои четыре года в федеральной тюрьме Ломпок.
— Ты не шутишь? Хулио вышел? Он что, вроде свидетеля-эксперта, или как?
— И да, и нет, — сказал Эл.
— И да, и нет? Что это должно означать?
— Да — он дает некоторые… консультации, и нет — он не вышел.
— Давай-ка уточним. Хулио все еще в тюрьме?
— На «Ферме» в Ломпоке.
«Ферма» — это тюрьма с минимальной изоляцией заключенных в комплексе Ломпокских федеральных исправительных учреждений. Там отбывают срок конторские преступники вроде Майкла Милкина[36] и, видимо, Хулио Родригеса.
— И ты у него консультируешься?
— Джулиет, в этом нет ничего особенного. Иногда, если у меня вдруг появляется пара вопросов по какому-нибудь особому компьютерному делу и если мне все равно приходится ехать в Ломпок, я заглядываю к Хулио, чтобы перекинуться парой слов. И еще я иногда отдаю его матери немного денег.
— Немного — это сколько?
— Сто долларов за каждый час, проведенный с Хулио.
Я присвистнула.
— Ух ты. И где ты, черт тебя дери, берешь такие деньги? Ты работаешь на федеральную защиту, а не на Джонни Кокрэна.[37]
— Я их списываю на непредвиденные расходы. В течение нескольких недель. Понимаешь, почему Марла озвереет, если узнает? Я же не могу честно вписать это в заявку на возмещение расходов для суда, правда?
Все гонорары экспертам, которые выплачивает отделение федеральной защиты, должны быть поданы на утверждение в федеральный окружной суд. Марла как судебный чиновник имеет право утверждать их сама, но в конце концов бумаги попадают к председательствующему судье.
Эл прав. Марла никогда не утвердит выплаты Хулио Родригесу, бывшему клиенту, даже если он — самый гениальный хакер во всей Калифорнии.
— Слушай, Эл, а что мне делать, если понадобится поболтать с Хулио?
— Ты до сих пор действующий адвокат?
— Конечно, да.
— Тогда тебе надо отправиться в Ломпок на официальное посещение. Если ты скажешь Хулио, что раньше на нас работала, он, может, и не заставит тебя платить его матери заранее.
Я поразмышляла минутку над тем, правда ли мне хочется застревать за рулем машины на три часа, которые занимает дорога в Ломпок. Потом подумала об Одри.
— Спасибо, Эл. Поеду завтра.
— Завтра? Нужна компания?
— Что? Ты можешь поехать со мной в Ломпок завтра? Ты серьезно?
— Я расследую дело законности ареста и еще не ездил допрашивать клиента. Он в Ломпоке.
— Эл, я тебя люблю. Это правда.
— Нам придется рано выехать. Я за тобой заеду в шесть.
— Боже. На самом деле рано.
— Ты хочешь поехать или как?
— Да, да, хочу. У тебя мой адрес есть?
— Оранж-драйв, Ганкок-Парк, так?
— Точно.
— До завтра.
— Спасибо, Эл.
— За что? Я же тебя просто подвезу в Ломпок, так?
— Так.
Питер не слишком обрадовался, когда я сказала, что ему придется на целый вечер отвлечься от работы, чтобы я смогла проснуться на рассвете и отправиться в Ломпок, но и не встревожился тоже. К тому моменту он вроде как уже смирился с моим расследованием.
На следующее утро я выбралась из постели, прежде чем рассвело, и позволила себе выпить большую чашку кофе. Один напиток с кофеином ребенка не убьет. И два тоже. Три уже к этому вели, но вообще-то было пять тридцать утра! Я уже ждала на крыльце, когда подъехал Эл на своем чудовищном «субурбане».[38]
