зелье. Им не нужно будет воровать, чтобы потакать своей зависимости, они будут знать, где взять следующую дозу — неожиданно у них окажется уйма времени, чтобы подумать о чем-то еще, например, куда катится их жизнь. Могу поспорить, хотя бы кто-то захочет ее изменить, и в какой-то момент появится повод, чтобы окончательно порвать с наркотиками.
В любом случае, я прекрасно представляла, что, оказавшись в Оджай, пациенты не в состоянии были даже заметить великолепие центра. Я понимала, что когда они прекращают тратить время и энергию на погоню за кайфом, их сознание может уловить невидимую прежде красоту, и даже наслаждаться ею.
— Сколько стоит пребывание здесь? — спросил Эл.
— В общем, недешево, — ответил доктор, и в его улыбке скользнула легкая тень самодовольства. — В среднем семь тысяч долларов в неделю.
Эл присвистнул.
— Да, я знаю, — продолжал Блэкмор. — Сумма кажется огромной, но могу заверить, что мы не получаем от этого большой доход. Чтобы программа работала, нужно целое состояние, а парк, — он обвел рукой, — вернее, его содержание, обходится и того дороже. Но мы очень стараемся, чтобы наша клиника была доступна не только богатым. В тех случаях, когда мы понимаем, что человеку может помочь пребывание здесь, но он не может себе этого позволить, мы идем на определенные уступки. А так как я считаю, что все врачи несут гражданскую ответственность, то у нас всегда находится определенное число людей, за которых платит штат. Обычно их направляют по заключению суда. Но в целом наши клиенты — преуспевающие люди, многие из них довольно известны. У нас доброжелательная атмосфера, полная анонимность, и им не приходится жертвовать привычным комфортом.
Я скользнула взглядом по террасе и стала рассматривать бассейн. Его форма была неровной, а вода темной, почти как в пруду или маленьком озере. С одной стороны над камнями и растениями струился водопад, с другой — низкой каменной кладкой был огорожен небольшой участок, от которого поднимался пар. Один или два человека расслаблялись в горячей воде, другие лежали в деревянных шезлонгах под полосатыми зонтами. Загорелый мужчина в белой футболке и шортах раздавал стаканы с водой и полотенца. Нет. Никому в центре не пришлось пожертвовать домашним уютом.
— В какое время здесь был Юпитер Джонс? — спросила я.
— Юпитер прибыл сюда почти четыре года назад. Девяностодневная программа должна была помочь ему избавиться от кокаиновой зависимости. Он прошел лечение и еще на два месяца стал участником нашей амбулаторной программы в Санта-Монике.
— У вас есть амбулаторное лечение?
— Да. Большинство наших клиентов из Лос-Анджелеса. Мы проводим лечение в группах и индивидуально, чтобы помочь им справиться с переходом к обычной жизни. Это очень опасное время для наркоманов. Значительно легче воздерживаться от наркотиков, когда окружающие их не принимают, в месте, где их сложно найти. Многие оказываются в тяжелом положении, когда возвращаются домой, в прежнюю обстановку, семью, к прежним друзьям, туда, где они приобрели пагубные привычки. Мы помогаем им устроиться так, чтобы возврата к наркотикам не было.
— И Юпитер проходил это лечение?
— Да, несколько месяцев.
— Этого времени достаточно?
— Что вы имеете в виду?
— По вашему мнению, три месяца — это оптимальный срок для амбулаторного лечения?
— Нельзя дать однозначный ответ. Разным людям нужно разное время. Все зависит от человека.
— А в среднем?
Было видно, что ему неуютно.
— Думаю, немного больше. Где-то полгода или год. Но каждый клиент индивидуален.
Эл хмыкнул, и на этот раз я согласилась с тем, что он не произнес вслух. Я была готова поспорить, что Юпитер Джонс завершил курс совсем не потому, что так успешно шел по пути к выздоровлению.
Мы намеревались попросить доктора Блэкмора свидетельствовать в пользу Юпитера на обвинительном заседании суда. Он должен был описать присяжным борьбу Юпитера с наркотической зависимостью. Но если Юпитер слишком рано прекратил лечение, то показания доктора скорее навредят, чем принесут пользу. Даже если это и не стало бы доказательством, доктор Блэкмор — тот свидетель, который не оставит присяжных равнодушными. Ровный загар, ухоженные волосы, приятный выговор. Все это должно отвлечь внимание присяжных. Хуже, если прокурор решит, что для подготовки перекрестного допроса доктора ему нужно отправить в клинику детектива, тогда у нас возникнут серьезные неприятности. Я не сомневалась, что присяжные вряд ли будут симпатизировать человеку, чье пребывание в реабилитационном центре сопровождалось неусыпным вниманием санитаров даже у бассейна.
Я сделала пометку, что надо обсудить с Вассерманом все плюсы и минусы привлечения Блэкмора как свидетеля, и произнесла:
— Юпитер рассказал нам, что познакомился здесь со своей будущей мачехой. Собственно, он и представил ее своему отцу.
Доктор сурово взглянул на меня, как если бы я была его пациенткой, которая заговорила без разрешения.
— Правила конфиденциальности не позволяют мне обсуждать с вами никого, кроме Юпитера, — он посмотрел на часы. — О господи, у меня же встреча с пациентом, к которой я обязательно должен подготовиться, — он поднялся. — Молли! Проводи мистера Хоки и миссис Эпплбаум.
Молли вышла на террасу и неловко остановилась у стола, будто ожидая указаний.
— Хло Джонс умерла, — произнес Эл, и его отрывистый голос заставил доктора еле заметно вздрогнуть. — Какой смысл теперь хранить тайну?
Я удивилась. Обычно Эл не так резок со свидетелями и никогда не нервничает из-за них. Видимо, доктор действительно вывел его из себя.
— Здесь находится много людей, чьи наследники предполагают, что мы будем соблюдать секретность и после их смерти, мистер Хоки, — ответил доктор.
— Конечно, мы это понимаем, — постаралась я успокоить его.
Плохой полицейский — это одно, но настраивать против себя потенциального свидетеля никуда не годится.
— Анонимность — необходимое условие вашей программы.
— Именно так А сейчас прошу меня извинить, — и Риз Блэкмор направился к выходу.
— Доктор Блэкмор, — окликнула я, но он даже не обернулся.
— Мы можем получить судебный ордер, — сказал Эл.
Доктор резко остановился и повернулся к нам. Его рот подергивался, ему стоило явных усилий сохранять спокойствие. Я кивнула Элу и надела фуражку хорошего полицейского.
— Эл! Этого совершенно не нужно, — возразила я. — Доктор Блэкмор, мой партнер только хотел сказать, что мы вправе получить предписание для сбора материалов, которые помогут в работе защиты. И естественно, мы хотим этого избежать так же, как и вы. Понимаете, мне совсем не улыбается тратить дни и даже недели в Оджай, тщательно исследуя папки, кассеты и личные бумаги. Можете себе представить, сколько это работы?
Даже хороший полицейский иногда может напугать. Доктор побледнел и приобрел цвет своей прически. Я мило улыбнулась и продолжила:
— Мы имеем моральные обязательства перед Юпитером точно так же, как и врачи перед пациентом. Я думаю, вы понимаете. Если бы вы смогли немного рассказать о его отношениях с Хло, мы бы избежали всех этих бюрократических формальностей.
Он бросил взгляд на часы и опустился на стул:
— Могу уделить вам еще две минуты.
— Прекрасно. Огромное вам спасибо, доктор Блэкмор. Итак, мы закончили на том, как познакомились Юпитер и Хло. Они были здесь вместе?
— Да.
— Чем страдала Хло?
— Насколько я помню, зависимостью от кокаина. Чтобы сказать точно, нужно проверить записи.
