— Что если она отвергнет вас?
— Этого не случится.
— Но все же.
— Это будет ее выбором. Я не буду принуждать ее. Клянусь.
Рука Бэллы соскользнула на шею, пальца неровно перебирали камушки в бриллиантовом ожерелье от Тиффани, которое было одето на ней.
— Где? — Уныло спросила она. — Где вы хотите встретиться с ней?
— Куда люди ходят на свидания?
Господи, да откуда ей знать? Мэри что-то рассказывала ей про свою знакомую, которая встречалась с мужчиной… Как же называлось это место?
— «T.G.I. Friday's»,[50] — сказала она. — На площади Лукас.
— Хорошо. Сегодня вечером в восемь часов.
— Как я должна назвать вас?
— Скажи ей, что меня зовут… Хел. Хел И. Вуд.[51]
— Воин?
— Да?
— Пожалуйста…
Его голос ощутимо потеплел:
— Не бойся, Бэлла. Я не причиню ей зла.
И он положил трубку.
В хижине мистера Икс в лесу О медленно сел на постели, чувствуя небольшое облегчение. Он вытер руками свои мокрые щеки.
Омега ушел около часа назад, и раны на теле О еще кровоточили. Он не был уверен, что сможет нормально двигаться, но ему было необходимо скорее убраться из этой спальни.
Сделав попытку подняться на ноги, он почувствовал, как резко закружилась голова, и снова сел. В окно он видел зачинающийся рассвет: солнечный свет просачивался через ветки окружающих дом сосен. Он не ожидал, что наказание продлиться целые сутки. Но был уверен, что не переживет его.
Повинуясь воле Омеги, он попал внутрь себя самого, в ужасные места, о существовании которых и не подозревал. Там были страх и ненависть к самому себе. Унижение и вырождение. А сейчас, в свете утра, ему казалось, что у него нет кожи, словно он полностью открыт и выставлен на всеобщее обозрение, даже само дыхание приносило с собой новые мучения.
Дверь распахнулась. В проеме появился мистер Икс.
— Как у нас дела?
О прикрыл себя одеялом и открыл рот. Но не смог произнести ни слова. Он откашлялся.
— Я… выдержал.
— Я надеялся на это.
О было тяжело смотреть на мужчину, одетого в обычную одежду, держащего в руках папку: выглядящего так, словно он был готов начать очередной удачный рабочий день. Учитывая то, как О провел последние двадцать четыре часа, что-то нормальное казалось ему фальшивкой и издевательством.
Мистер Икс слабо улыбнулся.
— Так, вы и я заключим сделку. Вы приходите в себя и остаетесь в живых. И этого больше не повторится.
О был слишком измучен, чтобы начать спорить. Его привычки вернуться к нему, он был в этом уверен, но сейчас он хотел лишь кусок мыла и горячий душ. И немного одиночества.
— Что вы скажите? — Спросил мистер Икс.
— Да, сэнсэй. — О, неважно, что он должен делать. Неважно, что он должен говорить. Ему просто нужно было уйти подальше от этой постели… от этой комнаты… от этой хижины.
— В шкафу есть кое-какая одежда. Вы сможете вести машину?
— Да. Да… Я в порядке.
О представил душ в своем доме: кремовую плитку и белое жидкое мыло. Чистое. Такое чистое. И он станет таким же, когда выберется отсюда.
— Я хочу, чтобы вы оказали себе услугу, мистер О. Когда вы вернетесь к работе, не забывайте об этих ощущениях. Освежайте их в своей памяти, обдумывайте. Меня могут раздражать ваши инициативы, но я начну презирать вас, если вы размякните. Мы договорились?
— Да, сэнсэй.
Мистер Икс развернулся, чтобы уйти, но потом глянул через плечо.
— Думаю, я знаю, почему Омега позволил вам выжить. Уходя, он выглядел очень довольным. Думаю, он был бы рад снова встретиться с вами. Передать ему, что вы согласны?
О сдавленно застонал. Не смог сдержаться.
Мистер Икс мягко рассмеялся.
— Видимо, нет.
Глава 11
Мэри притормозила на парковке у «TGI Friday». Оглядывая стоявшие кругом машины и минивэны, она гадала, что толкнуло ее согласиться на ужин с незнакомым мужчиной. Она припоминала, что Бэлла позвонила ей сегодня утром, но, черт возьми, все подробности будто выскочили у нее из головы.
У нее, вообще, были какие-то проблемы с памятью. Завтра утром она собиралась к врачу на обследование, это так волновало ее, что она постоянно ловила себя на мысли, что находится в каком-то странном оцепенении. Ну, вот, например, вчерашняя ночь. Она могла поклясться, что ходила куда-то с Джоном и Бэлой, но сам вечер представлял собой огромный черный провал в памяти. С работой было то же самое. Она еле работала сегодня у себя в юридическом офисе, делала дурацкие ошибки, периодически выпадая из реального времени и пространства.
Выйдя из Сивика, она постаралась собраться с силами. По идее, она должна была чувствовать тревогу, идя на встречу к этому мужчине, но, как это ни странно, Мэри не ощущала никакого давления. Она дала Бэлле понять, что это будет чисто дружеский ужин. Счет, оплаченный поровну. Приятно познакомиться. До скорого.
Она вела себя так же, даже если бы все эти врачебные обследования не довлели над ней, словно игра в русскую рулетку. Помимо того, что она могла быть снова больна, все эти истории со свиданиями были давно забыты, и она не собиралась вновь окунаться в подобную жизнь. Кому нужны эти драмы? Большинство мужчин чуть за тридцать либо продолжали вечный поиск развлечений, либо были уже женаты. А она была не из тех, кто любит легкомысленное баловство. Она была серьезной по натуре и обладала кое- каким не слишком приятным опытом.
Да и выглядела она не особо весело. Самые обычные волосы, произрастающие из ее головы, были собраны сзади и затянуты резинкой. Ирландский вязаный свитер кремового цвета был мешкообразным и теплым. Брюки — удобными, а туфли без каблука — коричневыми, со стершейся подошвой на носках. Вероятно, она выглядела как мать. Которой ей никогда не быть.
Она вошла в ресторан, и администратор проводила ее к дальнему столу. Положив свою сумочку, она почувствовала аромат зеленого перца и лука и подняла голову. Мимо проходила официантка с раскаленным железным блюдом.
Жизнь внутри ресторана кипела, какофония звуков полностью заполняла пространство. Пока официантки пританцовывали вокруг, ловко маневрируя между столами, держа подносы, нагруженные горячей едой или грудой пустых тарелок, семьи, влюбленные парочки и дружеские компании смеялись, разговаривали, спорили. Этот безумный хаос лишь сильнее отделял ее от окружающего мира, и она чувствовала себя как манекен среди живых людей.
Всех их ждало счастливое будущее. А ее — лишь очередные врачебные предписания.
