— Если вы все меня любезно извините. — Он аккуратно приложил ко рту льняную салфетку и методично сложил ее. Осторожно положив ткань рядом с блюдцем, Найджел встал на ноги. — Думаю, я достаточно сделал, взывая к вашей логике, и теперь все зависит от вас. Я могу лишь попросить вас подумать о более серьезных последствиях. — Он покачал головой над своим старым другом. — Я ждал битвы с демоном. Никогда не думал, что закончу тем, что сцеплюсь рогами со спасителем и с вами одновременно.
Он не стал ждать ответа и перенесся в свой чертог.
Стоя в одиночестве на фоне яркого атласа и шелка, Найджел чувствовал себя так, будто его забросило в холодную галактику, и теперь он парил сквозь пространство, от края света до края света… в одиночку и бесцельно.
Велика вероятность, что они проиграют войну. Внизу, как и здесь, в раю, все разваливалось на части, поэтому им нечего было противопоставить хитроумным планам Девины, и она обязательно узнает об их ослабленном состоянии и воспользуется этим.
Впервые оказавшись на арене с демоном, он был так уверен в победе. Теперь же видел только поражение.
Они проиграют. Особенно принимая во внимание тот факт, что сейчас он должен отстаивать перед Колином свою точку зрения, но вместо этого сдался из-за усталости.
Найджел долго стоял там, где замерли его ноги, легкие горели от нехватки воздуха, который не был нужен ему на самом деле, но перспектива лишиться его рождала панику. В конце концов, он подошел к изящному зеркалу и сел перед своим отражением. Негромко выругавшись, архангел позволил внешнему облику раствориться, и на его месте осталось лишь то, чем он в действительности являлся: переливающийся, разноцветный источник света, сиявший каждым цветом бытия.
Он лгал самому себе, понял Найджел.
С самого начала он верил, что смысл войны — спасение душ в замке… и хотя это было стимулом, под его героической мантией и целью была сокрыта и иная правда.
Это место — его дом. Эти чертоги, время, которое он проводил с Колином, трапезы и занятия спортом с Берти и Байроном. Даже добрые карие глаза и длинные лапы Таквина подпитывали и поддерживали его.
Это его жизнь, и Найджел любил ее безусловно, включая следы на ковре, которые Колин оставлял после душа, вино, которое пили вместе, когда все было тихо и спокойно, и даже воображаемую кожу, которой — как они оба себе представляли — они касались друг друга.
Он был бессмертным, который в данный момент понимал смертельный ужас потери.
Как люди выносят это? Проживают свои столь короткие жизни, не зная наверняка, когда любимые покинут их… и действительно ли для них есть место на другой стороне.
Возможно, в этом и заключается вся суть.
В самом деле, он провел слишком много времени, беспечно проживая свои «дни» и «ночи», принимая за должное то, что все шло именно так, как он и хотел. Только сейчас Найджел столкнулся с необъятной, мрачной смертью и осознал, насколько ярки цвета этого существования.
Творец был гением, подумал он. Вечность порождала пренебрежение. Но мимолетность заставляла ценить дарованное.
— Найджел.
Не Колин, а Байрон просунул голову между фиолетовыми и красными полотнами. Архангел был нерешителен, и странно, что он не объявил о своем присутствии.
— Я звал тебя, — сказал он.
А, это все объясняет.
Найджел снова обрел форму, накинув на себя плоть и кости и вновь надев на тело белый послеполуденный костюм, который был на нем во время чаепития.
Встретив взгляд, скрывавшийся за этими розовыми очками, по правде говоря, он предпочел бы аудиенцию с гневом Колина. Или даже с двуличностью Девины, раз уж на то пошло. Последнее, что его интересовало, это неугасаемая вера и оптимизм Байрона.
— Дорогой мой мальчик, — произнес Найджел, — может, как-нибудь в другой раз?
— Я не отниму много времени. Только пришел сказать, что Колин решил никуда не идти.
Найджел встал и подошел к кушетке у кровати. Потянувшись, он с трудом сохранял материальную форму. Он устал, так сильно устал, даже перед лицом того, что должно было принести облегчение.
— Посмотрим, как долго продлится эта сдержанность, — пробормотал он.
— Он отправился в свои покои.
Читать так: если Найджел захочет поговорить с архангелом, то найдет его там — некий полевой отчет, что было очень мило со стороны Байрона, на самом деле. И совсем не удивительно. Байрон и Берти не могли не знать, насколько близки были Найджел и его заместитель, но спокойно к этому относились.
Этим появлением, с другой стороны, Байрон выражал беспокойство за них двоих.
Оптимист. Беспокоится.
Да уж, все действительно плохо.
— Колин в своих покоях, — повторил архангел.
— Как и должен быть. — В конце концов, здесь они вместе проводили время, но «официально» жили раздельно.
Получив мягкий ответ, Байрон снял очки с затемненными стеклами, и когда он поднял свои переливающиеся зрачки, Найджел не мог вспомнить, когда в последний раз видел архангела без розовых линз.
— Прости за грубость, но, возможно, тебе следует пойти и поговорить с ним.
— Он и сам может ко мне придти.
— Я знал, что ты так скажешь.
— Есть шанс, что сначала ты ходил к нему? — Тишина стала ему ответом. — Ах, ты добросердечен, дорогой друг.
— Нет, это удел Берти.
— И твой. Ты всегда видишь в людях лучшее.
— Нет, я окружен хорошими людьми, которые выкладываются на полную. В действительности, я реалист, а не оптимист. — Внезапно лицо ангела засияло силой знания. — Ваши с Колином сущности одинаковы. Надеюсь, что вы оба поймете это и воссоединитесь.
— Значит, ты еще и романтик. Что несколько несвойственно реалисту.
— Напротив, я хочу победить, и наши шансы на выигрыш выше, если тебя не отвлекает разбитое сердце.
— Оно не разбито.
Байрон вернул очки на свой нахальный, прямой нос.
— А я спрошу тебя… кому ты лжешь?
Поклонившись, он вынырнул из шатра.
В повисшей тишине, Найджел крайне разочаровался в том, что для сохранения счета в пользу Творца можно было предпринять совсем немного.
И как возмутительно полагать, что также он ждал прихода Колина с извинениями.
Возможно, ради этого не стоило задерживать ненужное ему дыхание.
Глава 17
— Нет, спасибо… думаю, ты и сам сможешь пообедать с тем агентом.
Когда Рэйли ответила на его вопрос, Век остановился, не надев до конца кожаную куртку. Они все утро работали без перерыва, разбирая строчку за строчкой в отчетах по делу Бартен, было удивительно, как хорошо они сработались.
Казалось, все случившееся прошлой ночью было надежно отодвинуто на задний план, по крайней
