всех, а Ю. грузил его подробностями о долбаных фруктах. — Убиты трое наших! Трое, и все беты.
— А я говорю, что сегодня вечером кто-то заказал пятьдесят бушелей яблок в четырех разных…
Лессер забегал по сараю, чтобы успокоиться, а не мчаться на поиски Ю., чтобы прикончить его на месте.
Вернувшись от Омеги, О. навестил дом Беллы и обнаружил две опаленные проплешины на лужайке и выломанную дверь. Заглянув в окно, он увидел на залитом черной кровью полу еще одно выжженное пятно.
«Пропади все пропадом», — думал он, вспоминая эту картину.
Тот самый брат постарался. Его рук дело. Судя по следам на кухне, последнего лессера, прежде чем заколоть, рвали на куски.
Интересно, а жена рядом была в этот момент? Или это ее родня приезжала за вещами, а брат обеспечивал прикрытие?
Чертовы беты. Эти засранцы, недоноски, бесполезные мудаки позволили себя укокошить. Теперь и спросить некого, приезжала жена или нет. Если она жива, то после такой заварухи всяко уж не вернется.
Ю. продолжал бубнить в ухо:
— …самый короткий день в году, двадцать первое декабря, будет на следующей неделе. Это день зимнего солнцестояния…
— Слушай, у меня есть идея, — перебил О. — Кончай нести этот календарный бред и отправляйся за «эксплорером», который беты оставили в лесу. А потом…
— Да ты послушай же, что я говорю! Они используют яблоки для подношения Деве- Законоучительнице на празднике солнцестояния.
Фраза о Деве-Законоучительнице привлекла, наконец внимание О.
— Откуда ты знаешь?
— Я служу уже двести лет, — сухо ответил Ю. — Вампиры не устраивали праздников… Господи, не знаю почитай, последние лет сто. Яблоки — это символ грядущей весны. Семена, поросль и прочая дрянь, связанная с возрождением.
— А что это вообще за праздник?
— В прежние времена они собирались сотнями, пели песни, соблюдали обряды. Ну, всякое такое… По традиции, мы уже много лет отслеживаем закупки на местном рынке в определенные месяцы. Яблоки в декабре. Сахарный тростник в апреле. Правда, в последние годы вампиры совсем затихарились.
О. прислонился спиной к двери.
— А когда король взошел на трон, решили вспомнить традиции?
— Волей-неволей полюбишь систему ISBN. Намного эффективней, чем просто расспрашивать, как раньше. Так вот, местным торговцам поступили заказы на крупные партии яблок «Грэнни Смит».
— Хочешь сказать, что через неделю съедется целая толпа вампиров? Попеть-поплясать? Помолиться Деве?
— Да.
— А яблоки — она будет есть?
— Я так понимаю, что да.
О. потер шею. На свидании с Омегой он помалкивал о своих намерениях обратить жену в лессера. Сперва нужно было удостовериться, что она жива, потом продумать концепцию. Ее принадлежность к роду вампиров была неразрешимой проблемой. Единственный аргумент, который он мог придумать, — это создание в ее лице сверхсекретного оружия. Братство нипочем не догадается, что женщина их вида…
Все эти логические обоснования лессер придумывал для Омеги. Сам-то он точно знал, что не позволит жене драться ни с кем, кроме себя самого.
Чтобы продать эту идею, придется сильно напрячься, хорошо, что шеф падок на лесть. Нужно только плюнуть на гордость и не жалеть вазелина.
Ю. продолжал докладывать:
— …идея в том, чтобы вычислить эти рынки, и…
Слушая его монотонный голос, О. подумал о яде. Не о капле — о целой бочке яда.
Отравленные яблоки. Как у Белоснежки.
— О.? Ты слушаешь?
— Да.
— Так я проедусь по рынкам, разузнаю, когда…
— Нет, сейчас ты никуда не поедешь. Я тебе скажу, что и когда делать.
Белла выскочила из кабинета, трясясь от ярости. Слава богу, ни Рэт, ни Торман не пытались ее остановить. Разумные мужчины.
Она прошлепала босиком до спальни Зетиста, захлопнула дверь и схватилась за телефон, как за пистолет. Немного помедлив, набрала номер брата.
Ривендж ответил на звонок и резко спросил:
— Кто это? Откуда знаете номер?
— Не смей со мною так поступать.
Молчание. Видимо, брат опешил.
— Белла… Подожди секунду.
В трубке послышалось шуршание, потом он язвительно сказал кому-то:
— Пусть явится мигом. Или я сам за ним приду.
Ривендж откашлялся и снова обратился к ней:
— Белла, ты где? Давай я за тобой заеду? Или пусть кто-нибудь из воинов привезет тебя домой.
— Неужели ты всерьез думаешь, что теперь я к тебе приближусь?
— У тебя нет другого выхода, — мрачно произнес он.
— Ты уверен?
— В противном случае Братство выдаст мне тебя насильно.
— Как ты мог…
— А чего бы ты хотела?
Он сорвался на крик:
— Ты хоть представляешь, как я провел эти шесть недель? Зная, что ты в лапах у этих проклятых тварей. И все из-за меня…
— Ты не виноват…
— Нельзя было отпускать тебя из дома!
Ярость Ривенджа ударила по нервам пескоструйной машиной, и Белла вспомнила детские страхи.
Но тут брат опомнился, глубоко вздохнул и резко сменил тон. Теперь в его голосе сквозило отчаяние:
— Белла, возвращайся домой, ради бога. Мы с мамой скучаем по тебе. Ты нам нужна. Ей и мне нужно увидеть тебя, чтобы удостовериться, что все в порядке.
Вот она, другая половина брата, которую она действительно любила. Защитник. Кормилец. Добрый страшила, который не жалел для сестры ничего.
Борясь с искушением пойти на попятный, Белла представила себя в домашнем плену. К этому ведь и шло.
— Ты отзовешь запрос на мой статус отстраненной?
— Обсудим это позже, когда ты будешь спать в своей постели.
Белла сжала трубку.
— Это значит «нет»?
Брат молчал.
— Алло, Ривендж?
— Я хочу, чтобы ты была дома.
— Да или нет, Рив. Отвечай.
— Мать не переживет, если с тобой что-нибудь случится.
