Сглотнув раз, потом еще и еще, он смутно подумал, что пробовал подобное раньше. Нет, то было элитное вино, но…
Он открыл глаза и чуть не потерял сознание.
О Боже, он жив и по другую сторону, и…
Стоп, это не Марисса. На его лицо свисали черные волосы.
Он дернулся, оторвав рот от запястья.
— Марисса?
Услышав ответ, он повернулся на звук ее голоса. И отпрянул.
Боже… правый. Не совсем то, что он ожидал увидеть, и отнюдь не чудесный бонус его новой жизни. О нет.
Роф был похож на героя ужастика: громадный, рычащий вампир-монстр, клыки обнажены, глаза горят. И он хотел напасть на Бутча.
Хорошо, что его сдерживали Вишес и Марисса. Плохо, что они, казалось, едва не теряли контроль.
Бутч посмотрел на Бэт, которая залечивая, посасывала рану на запястье.
— Ох… черт. — Он много пил из нее, не так ли? Ох… черт.
Он уронил голову обратно на стол. Роф собирался убить его. Точно. Когда его отпустят, король размажет Бутча по полу.
Бутч выругался и прикинул расстояние до двери, когда Бэт подошла к тройке.
— Роф? — понизив голос, она сказала. — Не отпускайте его.
Бутч повернулся на бок и встретился взглядом с Мариссой, молясь, чтобы не потерять свою жизнь сейчас. Он яростно хотел быть ближе к своей женщине, но текущую ситуацию следовало разрешать с превеликой осторожностью.
— Роф? — повторила Бэт. Инстинкты Рофа вопили так громко, что ей пришлось немного поговорить с ним, чтобы привлечь внимание к себе. — Все кончено, окей? — Она коснулась его лица. — Все сделано, все кончено.
Застонав от отчаяния, Роф прижался губами к ее ладони, потом зажмурился от боли.
— Скажи им… скажи им, чтобы отпускали медленно… И Бэт… Бэт, я пойду к тебе. Я не могу остановиться… Это лучше, чем убить его…
— Да… намного лучше, — согласился Бутч.
Бэт отступила на шаг и собралась с силами.
— Отпускайте его.
Словно на свободу выпустили тигра. Марисса увернулась и убралась с дороги как раз в тот момент, когда Роф отбросил Вишеса с такой силой, что Брат врезался в шкаф.
Одним целенаправленным броском Роф кинулся к Бэт и впился ей в горло. Она охнула и в экстазе откинулась назад, а Роф обернулся и пригвоздил Бутча взглядом, полным жажды убийства.
Всем было ясно, что король пил не ради насыщения, а для того, чтобы отметить: его связующий аромат ревел предупреждением на все помещение. Когда все закончилось, король поднял свою шеллан на руки и вышел. Никто не задавался вопросом, куда они направились: в ближайшую комнату с дверью, где бы он мог взять ее.
Бутч потянулся к Мариссе, и она подошла к нему, неся с собой надежду: светящееся тепло, обещание достойного будущего, любящее благословение. Когда она наклонилась над ним и крепко обняла, он поцеловал ее и тихо начал говорить всякий вздор, слова вырывались из него неконтролируемым бурным потоком.
Когда они ненадолго разжали объятья, чтобы хоть немного вздохнуть, он посмотрел на Вишеса. Брат неловко стоял рядом с открытой дверью, уставившись в пол, его большое тело слегка подрагивало.
— Ви?
Ви поднял свои бриллиантовые глаза, быстро заморгав.
— Эй, приятель, — Бутч протянул руку, Вишес покачал головой.
— Рад, что ты вернулся, коп.
— Твою мать, подойди ко мне. Ви… быстро тащи сюда свою задницу.
Ви сунул руки в карманы и медленно пошел к каталке. Марисса подтолкнула их, вытянув руку Вишеса так, что Бутч мог дотронуться до ладони Брата.
— Ты в порядке? — спросил Бутч, пожимая ее.
Через доли секунды на его пожатие ответили. Затем Ви топнул ботинком, как лошадь, и нарушил контакт.
— Да. Я в порядке.
— Спасибо тебе.
— Да-да.
Ви был какой-то дерганный, Бутчу стало жаль его, и он сменил тему разговора.
— Так что, все закончилось? Это все?
Ви погладил эспаньолку и взглянул на часы. Потом посмотрел на тело Бутча.
— Давай подождем еще минут десять.
Ладно, хорошо. Бутч пытался пережить это время, проводя ладонями вверх-вниз по рукам Мариссы. Ее плечам. Лицу. Волосам. В конце концов, Ви пробормотал:
— Я думаю, теперь все закончилось.
Несмотря на странное разочарование в голосе Брата, Бутч усмехнулся.
— Ну, это было не так уж и плохо. Кроме той части, когда я умирал, конечно. Это не было…
Не успев закончить предложение, нахмурился.
— Что такое? — спросила Марисса.
— Я не знаю, я… — Что-то происходит… что-то у него внутри…
Вишес подошел к столу.
— Что случилось, коп?
— Я…
Боль накатила огромной волной, схватила его своей когтистой лапой, обернулась вокруг тела, врезаясь в плоть во всех возможных местах. Он задыхался, зрение пропало, затем снова вернулось.
— Вот дерьмо. Я умираю…
Перед ним возникло лицо Вишеса. И ублюдок улыбался… широченной улыбкой чеширского кота.
— Это изменения, мой друг. Теперь… теперь ты превращаешься.
— Что за х…
Он не успел договорить. Раскаленная агония — это все, что он знал и испытывал глубоко внутри себя, теряясь в водовороте мучений. Болезненные ощущения усиливались, он надеялся, что вырубится. Но ему не повезло.
После сотни световых лет страданий началась деформация: сначала затрещали кости его бедер, он завыл, но не было времени, чтобы долго думать об этом, потому что на очереди были руки. Затем плечи. Позвоночник… ноги… руки… ступни… его череп рвался на части, челюсть болела. Он перевернулся… выплюнул два зуба…
В урагане изменений Марисса оставалась с ним, говорила с ним. Он держался за ее голос, ее образ в своей голове, она была островком спокойствия в океане его страданий.
Глава 39
На другом конце города, в одном укромном местечке, Джон прикончил свое первое пиво. А потом и второе. Затем третье. Он был удивлен, что его желудок справился с напитком, но тот принял его, без сучка — без задоринки, и удерживал внутри.
Блэйлок и Куин сидели на полу перед кроватью, прикованные к плазменному телевизору — они играли в «sKillerz», эту игру-жоподралово, что была повсюду. Судьба сыграла злую шутку, и Джон побил их обоих,
