знал, что сказать или как вести себя с ней.
— Значит, я выберу именно ее. Спасибо.
На мгновение их глаза встретились, и на ее щеках вспыхнул румянец. Но потом Фьюри отвел взгляд, как и она.
— Этой ночью мы отдыхаем, — резко сказал Роф. — Нужно время, чтобы перегруппироваться.
Рейдж фыркнул через стол.
— Ты же не станешь снова заставлять нас играть в Монополию150, так ведь?
— Ага. — Роф проигнорировал коллективный стон братьев. — Сразу после обеда.
— Мне нужно кое-что сделать, — сказал Ви. — Я вернусь, как только смогу.
— Хорошо, но тогда ты не сможешь играть сапогом или собачкой151. Они всегда ходят первыми.
— Как-нибудь переживу.
Фритц вошел с огромным десертом «Запеченная Аляска».
— Может быть, десерт? — сказал доджен с улыбкой.
Как только общее «Да, пожалуйста» заполнило комнату, Джон свернул салфетку и попросил разрешения уйти. Когда Бэт кивнула, он вышел из-за стола, направляясь к туннелю под главной лестницей. Прогулка до тренировочного центра занимала немного времени, особенно сейчас, когда его походка возвращалась к норме, и он начал привыкать к своему телу.
Войдя в офис Тора, он, собравшись с духом, оглянулся вокруг. Комната совсем не изменилась со времени исчезновения Брата. И хотя тошнотворное зеленое кресло перекочевало в кабинет Рофа, все было, как прежде.
Обогнув письменный стол, Джон сел за него. Он был завален документами и папками, на некоторых из них были стикеры с пометками Зи.
Положив руки на подлокотники офисного кресла, Джон пробежался ладонями вперед и назад.
В эту минуту он ненавидел свои чувства.
Он ненавидел себя за свою злость на то, что Ви получил Джейн обратно, тогда как Тор потерял Велси навсегда. Несправедливо. И не только в отношении Тора. Джон хотел бы иметь Велси в своей жизни в качестве призрака. Он бы хотел иметь рядом единственную мать, которая когда-либо была у него.
Но подарок получил именно Вишес.
Ну и Рейдж. Вместе с Мэри.
Чем они были лучше, мать их?
Уронив голову на руки, он почувствовал себя плохим человеком. Завидовать счастью и удаче кого- либо — ужасное дело, особенно если ты любишь их. Но это так чертовски тяжело: так сильно скучать по Тору и оплакивать Велси и …
— Хэй.
Джон поднял глаза. Зи стоял в офисе, хотя одному Богу известно, как ему удалось не произвести шума при входе в кабинет.
— Что у тебя на уме, Джон?
— Хочешь попытаться еще раз?
Джон покачал головой и посмотрел вниз. Безучастно заметил, что папка Лэша лежала верхней в стопке, и подумал о парне. Мда, они шли прямиком к столкновению. Вопрос лишь во времени.
— Знаешь, — сказал Зи, — Я часто думал, почему я, а не Фьюри?
Нахмурившись, Джон посмотрел на Брата.
— Да, спрашивал, почему похитили именно меня? Но я был не единственным. Фьюри до сих пор съедает себя за то, что забрали меня, а не его. — Зи скрестил руки на груди. — Проблема в том, что, пустившись в размышления, почему что-то происходит с одним и не происходит с другим, ты ни к чему не придешь.
«Я хочу, чтобы Велси вернулась».
— Я догадался о причине твоего ухода. — Брат провел рукой по стриженому черепу. — Вот в чем дело. Я верю, что нас направляет некая рука. Она просто не всегда бывает нежна. Или не всегда кажется справедливой. Я не знаю, я просто стараюсь верить в это. Когда я сержусь, я просто стараюсь… черт, я полагаюсь на эту веру. Потому что, по большему счету, что еще остается? От нас зависят принимаемые решения. Рассуждения, планирование. Остальное…от кого-то еще. Куда попадаем мы, наши знакомые, что произойдет с людьми, которых мы любим… мы практически не контролируем ничего из этого.
— Мы все скучаем.
Да, Джон не единственный страдал. Он должен помнить об этом.
— Итак, у меня для тебя кое-что есть. — Зи подошел к шкафу и открыл его. — Фьюри дал мне его вчера. Мы хотели сохранить его к твоему дню рождения, но к дьяволу все. Ты нуждаешься в нем сегодня вечером.
Зи вернулся к столу со старой, потрепанной книгой в руках. Он положил ее поверх груды бумаг, держа ладонь на лицевой стороне.
— С днем рождения, Джон.
Он поднял руку, и Джон посмотрел вниз.
Неожиданно его сердце пропустило удар.
Дрожащей рукой он потянулся и провел пальцами по потрепанной надписи: ДАРИУС, СЫН МАРКЛОНА.
Он аккуратно открыл обложку… Слова и символы были выписаны красивым почерком, они представляли отголоски прожитой давным-давно жизни. Его отец писал на Древнем языке.
Резко отдернув руку, Джон прикрыл ею свой рот, боясь, что не сдержится и расплачется.
Но когда он со стыдом поднял глаза, то обнаружил, что остался в одиночестве.
Зи, с присущим ему тактом, позволил Джону сохранить свою гордость.
И… подарил ему дневник его отца… немного радости вдобавок.
Сразу после Первой трапезы Вишес появился во внутреннем дворике Девы-Летописецы. Он был немного удивлен и рад тому, что получил разрешение, учитывая состояние дел.
Материализовавшись, он нахмурился и оглянулся на гору белого мрамора, колоннаду и вход на территорию Избранных. Что-то изменилось. Он не был уверен что, но что-то…
— Приветствую Вас, господин.
Он обернулся. Избранная стояла у двери, ведущей, как он всегда считал, в личные покои Девы- Летописецы. Она была одета в белую мантию, ее волосы были собраны, и в ней он узнал женщину, которая пришла проверить Кормию после официальной церемонии.
— Амалия, — сказал он.
Она казалось удивленной, что он запомнил ее имя.
— Ваша милость.
Так ее рекомендовала Кормия для должности Директрикс. Обоснованно. Женщина действительно казалась доброй.
— Я здесь, чтобы увидеться с Девой-Летописецей. — Хотя он полагал, что она и так знала об этом.
— При всем уважении, господин, сегодня она не принимает.
— Не принимает меня или вообще никого?
— Никого. Передать ей что-нибудь?
— Я вернусь завтра.
Избранная низко поклонилась.
— При всем уважении, господин, я думаю, что она не будет расположена.
— Почему?
— Я не спрашиваю почему. — В ее тоне прозвучала нотка неодобрения. Будто и он не должен
