Джейн вмешалась, чувствуя, что ей необходимо их успокоить, пока они не вскипели окончательно:
— Ладно, ладно. Давайте прекратим это идиотское позерство, хорошо?
Оба посмотрели на нее с удивлением, но, казалось, их еще больше поразило то, как она локтем оттолкнула Рэд Сокса в сторону.
— Если ты собираешься быть здесь, выруби агрессию. Этим ты ему не поможешь, — она посмотрела на пациента. — Ну а ты… ты просто расслабься.
После продолжительного молчания, Рэд Сокс прокашлялся, а пациент надел свою перчатку и закрыл глаза.
— Спасибо, — пробормотала она. — Теперь, если вы, парни, не возражаете, я начну делать свою работу, чтобы поскорее отсюда выбраться.
Она вколола пациенту дозу демерола, и, через несколько секунд, жесткая линия его бровей расслабилась, словно на них ослабили винты. Напряжение покинуло его тело, она ослабила повязку на его груди и сняла марлю.
— Боже… мой, — выдохнула она.
Рэд Сокс посмотрел через ее плечо.
— Что случилось? Рана же хорошо зажила.
Она мягко ощупала ряд металлических скоб и розовый шов под ними.
— Теперь это можно снять.
— Помощь нужна?
— Это неправильно.
Пациент открыл глаза, и было очевидно, что он знал, о чем она думает: Вампир.
Не глядя на Рэд Сокса, она сказала:
— Не достанешь мне хирургические ножницы и зажимы из той сумки? О, и принеси мне локальный спрей-антибиотик.
Услышав шорох в другом конце комнаты, она прошептала:
— Что ты такое?
— Живой, — ответил пациент, — благодаря тебе.
— Вот возьми.
Джейн нервно дернулась, притянутая за ниточки кукловода игрушка. Рэд Сокс протягивал ей инструменты из нержавеющей стали, но она не могла вспомнить, зачем просила их.
— Скобы, — пробормотала она.
— Что? — переспросил Рэд Сокс.
— Я вытащу скобы, — она взяла ножницы и зажимы и брызнула на грудь пациента антибиотик.
Несмотря на то, что ее мозг выделывал непонятные па внутри черепной коробки, она умудрилась вытащить и удалить каждую из двадцати, или около того, металлических скоб, бросая их в мусорную корзину, рядом с кроватью. Закончив, она смыла капли крови, выступившие из каждого прокола, а затем нанесла на грудь еще антибиотика.
Встретившись с его бриллиантовым взглядом, она знала наверняка, что он не был человеком. В жизни она повидала слишком много внутренних органов, и слишком часто боролась за жизни пациентов, чтобы сейчас думать иначе. Но она не знала, радоваться ей или плакать. И всей человеческой расе.
Как такое возможно? Существование совершенно иного вида с огромным количеством человеческих характеристик? С другой стороны, вероятно, именно это помогло им остаться в тени.
Джейн накрыла его грудь тонким слоем марли, которую затем обернула вокруг. Когда она закончила, пациент поморщился, и его рука, та, что в перчатке, легла на живот.
— Ты в порядке? — спросила Джейн, когда его лицо побледнело.
— Тошнит, — над верхней губой выступил пот.
Она посмотрела на Рэд Сокса.
— Я думаю, тебе лучше уйти.
— Почему?
— Его сейчас стошнит.
— Я в порядке, — пробормотал пациент, закрывая глаза.
Джейн направилась к сумке за уткой, и сказала Рэд Соксу:
— Уходи прямо сейчас. Дай мне его осмотреть. Для этого нам не нужна аудитория.
Чертов демерол. Он снимал боль, но иногда побочные эффекты доставляли немало проблем пациентам.
Рэд Сокс замешкался, пока больной не застонал и не начал вынужденно сглатывать.
— Мм, хорошо. Слушай, прежде чем я уйду, тебе принести, что-нибудь свежее, поесть? Может, ты хочешь что-нибудь особенное?
— Ты шутишь? По-твоему, я должна забыть о похищении и смертельной угрозе, и сделать у тебя заказ?
— Нет причины голодать пока ты здесь. — Он взял поднос.
Боже, этот его голос… грубый, хриплый голос с Бостонским акцентом.
— Я знаю тебя. Я определенно откуда-то тебя знаю. Сними кепку. Я хочу видеть твое лицо.
Парень взял остывшую еду и пересек комнату.
— Я принесу тебе что-нибудь поесть.
Когда дверь закрылась, и послышался шум запираемого замка, она почувствовала какое-то детское желание подбежать и заколотить по ней.
Но тут больной застонал, и она посмотрела на него.
— Может, перестанешь с этим бороться?
— Черт… побери… — он повернулся набок, когда начались рвотные позывы.
Судно не понадобилась, потому что в его желудке было пусто. Джейн заставила себя пойти в ванную и принести полотенце, которое она положила на рот пациента. Его спазмы жалко тонули в полотенце, он схватился за грудь, как будто не хотел, чтобы открылась рана.
— Все в порядке, — сказала она, положив руку на его гладкую спину. — Ты уже вполне здоров. Шов не откроется.
— Такое чувство… будто я… черт…
Боже, он страдал: его лицо покраснело от напряжения, он весь вспотел, а тело трясло.
— Ничего страшного, просто не подавляй это. Чем меньше ты борешься с ней, тем легче тебе будет. Да… вот так… дыши между приступами. Хорошо, сейчас…
Она гладила его по спине и держала полотенце, продолжая нашептывать. Когда все закончилось, пациент лежал неподвижно, дыша через рот, его рука в перчатке сжала уголок простыни.
— Было не очень-то весело, — прохрипел он.
— Мы подберем тебе другое болеутоляющее, — пробормотала она, убирая волосы с его глаз. — Больше никакого демерола. Послушай, я хочу проверить твои раны, хорошо?
Он кивнул и откинулся на спину, его грудь казалась такой же широкой, как эта проклятая постель. Она осторожно сняла повязку, нежно подняла марлю. Господи… кожа, которая была проколота скобами всего пятнадцать минут назад, полностью зажила. Остались лишь тонкие розовые линии на его груди.
— Что ты такое? — выпалила она.
Ее пациент откатился к ней.
— Уставший.
Даже не подумав о том, что делает, она снова начала гладить его, движения ее ладони, по его коже, издавали тихий шорох. Прошло совсем немного времени, прежде чем она заметила, какими жесткими и мускулистыми были его плечи… и то, к чему она прикасалась, было теплым и очень мужским.
Она убрала ладонь.
— Пожалуйста.
Он схватил ее за запястье рукой, на которой не было татуировок, хотя его глаза были закрыты.
— Прикоснись ко мне или… черт, держи за руку, я… как будто плыву по течению. Уплываю. Я ничего не чувствую. Ни кровать… ни свое тело.
