— Дерьмо.
Он погладил эспаньолку, как будто пытаясь решить, что именно ей рассказать.
— Раньше они были у меня постоянно, но потом просто исчезли. Я не видел ни одного… ну, последнее было о Рэд Соксе пару месяцев назад, и я спас ему жизнь, последовав увиденному. Так что, когда мои братья пришли за мной в палату, и у меня возникло видение о тебе, я велел им забрать тебя. Ты говоришь о совести? Если бы у меня ее не было, я бы оставил тебя там.
Она вспомнила его агрессию по отношению к самому близкому и родному человеку, защищая ее. Даже отбирая у нее бритву, он был осторожен. После чего прижимался к ней в поисках утешения.
Возможно, он думал, что поступает правильно. Это не значит, что она простила его, но… Ну, уж лучше так, чем то, как он изображает Пэтти Херст69 без всяких угрызений совести.
После этого неловкого момента она сказала:
— Ты должен доесть.
— Я закончил.
— Не правда.
Она кивнула на тарелку.
— Доедай.
— Я не голоден.
— Я не спрашиваю, голоден ты или нет. И не думай, что я не смогу ткнуть тебя лицом в тарелку, если потребуется.
Небольшая пауза, а потом он… Господи… Он улыбнулся ей. Окруженные эспаньолкой уголки его губ поползли вверх, а глаза прищурились.
Дыхание Джейн застряло где-то в горле. Он был такой красивый, подумала она, в тусклом свете лампы, падающем на его твердую челюсть и блестящие черные волосы. Даже несмотря на то, что его длинные клыки все еще казались ей немного странными, он выглядел гораздо более… человеком. Доступным. Желанным…
Джейн проигнорировала факт своих заалевших щек.
— И не надо сверкать здесь своими зубами. Ты думаешь, я пошутила насчет еды?
— Нет, просто со мной никто и никогда так не разговаривал.
— Ну, а я разговариваю. У тебя с этим проблемы? Ты можешь отпустить меня. А теперь ешь или я буду кормить тебя как ребенка, и не думаю, что твое эго это переживет.
На его лице по-прежнему сверкала улыбка, он вернул тарелку на колени и начал медленно и сосредоточенно есть. Когда он закончил, она подошла и взяла стакан с водой, который он уже осушил.
Она прошла в ванную комнату, наполнила стакан и принесла ему.
— Пей еще.
Он выпил весь стакан. Когда он ставил его обратно на тумбочку, она наблюдала за его ртом. Ученый внутри нее был им очарован.
Через какое-то время он приподнял верхнюю губу, обнажив передние зубы. Его клыки блестели в свете лампы. Острые и белые.
— Они удлиняются, не так ли? — спросила она и приблизилась к нему. — Когда вы питаетесь, они становятся длиннее.
— Да, — он закрыл рот. — Или при всплеске агрессии.
— И они втягиваются, когда все проходит. Открой рот еще раз.
Когда он выполнил ее просьбу, и она прижала палец к твердому кончику одного из клыков, его тело дернулось.
— Извини.
Она нахмурилась и отдернула руку.
— Болят после интубации?
— Нет.
Его веки опустились, она решила, это потому что он устал…
Первая же возникшая мысль была о сексе. Таком, когда забываешь о всех запретах. Который ты потом еще долго вспоминаешь.
— Каждые восемь недель или около того, — сказал он.
— Извини? А, это, как часто ты…
— Питаюсь. Зависит от стресса. И уровня активности тоже.
Окей, это совершенно убило все мысли о сексе. Как в устрашающей серии Брэма Стокера70, она представила, как он отслеживает и охотится на людей, оставляет их лежать в переулках с изжеванными глотками.
Очевидно, ее отвращение было явным, потому что его голос стал жестким.
— Для нас это естественно. Не отвратительно.
— Вы убиваете их? Людей, на которых охотитесь? — она вся подобралась в ожидании ответа.
— Людей? Вампиров. Мы питаемся от своего противоположного пола. Нашей расы, не вашей. Так что обходится без убийств.
Ее брови взметнулись вверх.
— О.
— Так что все эти сказки о Дракуле — скука смертная.
В ее голове роилась куча вопросов.
— Каково это? Как это на вкус?
Его глаза сузились, взгляд опустился от лица к ее шее. Джейн быстро поднесла руку к горлу.
— Не волнуйся, — сказал он грубо. — Я уже поел. К тому же, человеческая кровь мне не подходит. Слишком слаба, чтобы представлять интерес.
Хотя, какого черта? Она была не достаточно хороша для него с точки зрения эволюции?
Ого, да она явно сходила с ума, а тема обсуждения еще больше этому способствовала.
— А, слушай… Я хочу проверить повязки. Проверю, можем ли мы снять их все уже сейчас.
— Пожалуйста.
Пациент откинулся на подушках, мускулы его рук перекатывались под гладкой кожей. Когда покрывало соскользнуло с его тела, она на секунду остановилась. Казалось, выздоравливая, он становился еще больше. Больше и… сексуальнее.
Ее ум пытался уклониться от того, куда ее могла привести эта мысль, и она сосредоточилась на медицинских вопросах, ухватившись за них, как за спасательный круг. Твердыми, профессиональными движениями, она полностью освободила его грудь от бинтов и отклеила лейкопластырь от марлевой повязки. Она подняла ее и покачала головой. Поразительно. На его коже сейчас остался лишь шрам, который был там и прежде, след от операции побледнел, и экстраполяция показала бы, что внутренние повреждения также отлично зажили.
— Это нормально? — спросила она, — Такой темп излечения?
— Для Братства — да.
О, Боже. Если бы она могла изучить, каким образом регенерируют его клетки, она бы разгадала секреты процесса старения в организме человека.
— Забудь об этом, — он сжал челюсти, перебрасывая ноги на край кровати. — Мы не позволим использовать себя в качестве лабораторных крыс для вашей расы. А теперь, если ты не возражаешь, я собираюсь принять душ и выкурить сигарету.
Она открыла рот, но он прервал ее.
— Мы не болеем раком, поэтому избавь меня от очередной лекции, окей?
— Вы не болеете раком? Как это…
