— Позже. Мне нужна горячая вода и никотин.
Она нахмурилась.
— Я не хочу, чтобы при мне курили.
— Именно поэтому я собираюсь сделать это в ванной. Там есть вытяжка.
Когда он встал, простыня соскользнула с его тела, она быстро отвела взгляд. Не то чтобы голый мужчина был для нее чем-то новым, но почему-то ей казалось, что его случай был другим.
Нда, понятно. Он был шесть футов, шесть дюймов роста с чрезвычайно мускулистым телом.
Она направилась обратно к своему креслу и села, затем услышала какой-то беспорядочный шум, позже последовал глухой звук. Она посмотрела на пациента с тревогой. Он настолько нетвердо держался на ногах, что потерял равновесие и упал на стену.
— Нужна помощь? —
— Нет.
Он взял зажигалку и что-то вроде самокрутки из тумбочки и, пошатываясь, пересек комнату. Она наблюдала за ним из своего угла, готовясь в любой момент оказать необходимую помощь.
И да, хорошо, возможно, она смотрела на него не только потому, что не желала, чтобы он рухнул лицом на ковер: его спина была великолепна, твердые мускулы обтягивали плечи, красивыми лучами расходясь от позвоночника. И его задница была…
Джейн прикрыла глаза и не убирала руку, пока за ним не закрылась дверь. Много лет проработав в медицине и хирургии, она четко следовала части клятвы Гиппократа: «Не Соблазни Пациента Своего».
Особенно, если речь шла о похитившем тебя пациенте. Боже. Неужели это действительно происходит с ней?
Через несколько минут из туалета раздался журчащий звук воды, но она не слышала, чтобы включился душ. Наверное, сначала он решил покурить.
Дверь открылась и, пошатываясь, пациент вышел; он не мог поймать равновесие, будто находился в эпицентре шторма. Он схватился за дверной косяк рукой в перчатке, плечи напряглись.
— Черт… Меня тошнит.
Джейн включила режим «врач» и бросилась к нему, отбросив в сторону тот факт, что он был обнажен и вдвое крупнее ее, и что несколько минут назад она пожирала его задницу глазами так, будто ее выставили на распродажу. Она обхватила его рукой вокруг твердой талии и крепко прижалась к его телу. Он опирался на нее, его вес был огромен, от полученной нагрузки она едва не свалилась на кровать.
Когда он с проклятием растянулся на кровати, она потянулась через него за простыней, попутно заметив шрам у него между ног. Он мог исцеляться без следов, тогда почему этот шрам остался на его теле?
Он резко выдернул покрывало у нее из рук, обернув его вокруг себя черным облаком. Затем закрыл глаза руками так, что она могла видеть лишь его эспаньолку и подбородок.
Ему было стыдно.
В образовавшейся тишине она поняла, что ему было… стыдно.
— Хочешь, я помою тебя?
Он задержал дыхание и какое-то время сохранял молчание. Ей показалось, он откажется. Но затем его рот медленно открылся:
— Ты бы смогла?
В какой-то момент ей захотелось ответить очень серьезно. Но у нее возникло чувство, что это лишь усилит неловкость сложившейся ситуации.
— Ну да, что сказать, я становлюсь святой. Это моя новая цель в жизни.
Он слегка улыбнулся.
— Ты напоминаешься мне Бу… э, моего лучшего друга.
— Ты имеешь в виду Рэд Сокса?
— Да, он всегда найдет что-нибудь остроумное в ответ.
— Ты знаешь, что едкое красноречие — это признак ума?
Пациент опустил руку.
— Я никогда не сомневался в твоем уме. Ни на мгновение.
Джейн затаила дыхание. Заметив в его глазах столько уважения, она могла лишь выругаться про себя. Для нее не было ничего привлекательнее, чем мужчина, который ценил умных женщин.
— Я хотел бы принять ванну, — сказал он. И добавил: — Пожалуйста.
Джейн прокашлялась.
— Окей. Хорошо.
Она залезла в сумки с медикаментами, нашла там большое судно, и направилась в ванную. После этого заполнила ванночку теплой водой, схватила полотенце и, вернувшись, расположилась на тумбочке с левой стороны кровати. Она намочила полотенце, слегка выжала лишнюю воду, отчего капающие звуки наполнили тихую комнату.
Она засомневалась. Снова опустила ткань в воду. Выжала.
— Хорошо. — Джейн протянула руку и положила теплую ткань на его предплечье, пациент вздрогнул. Всем телом.
— Слишком горячо?
— Нет.
— Тогда что у тебя с лицом?
— Ничего.
При других обстоятельствах ее бы это встревожило, но сейчас были другие проблемы. Его бицепс был чертовски впечатляющим, смуглая кожа демонстрировала твердые связки мышц. Таким же было его тяжелое плечо и склон, ведущий вниз к грудной клетке. Он был в великолепной физической форме, ни унции жира, поджарый — как чистокровный жеребец, мускулистый — как лев.
Она пробежала подушечками пальцев по его груди, задержалась на шраме с левой стороны. Круговой знак врезался в плоть, как вколоченный.
— Почему он не зажил? — спросила она.
— Соль, — он беспокойно заерзал, поощряя ее продолжить водную процедуру. — Она запечатывает раны.
— То есть, это было сделано преднамеренно?
— Да.
Она окунула ткань в воду, отжала, и неловко склонилась над пациентом, чтобы дотянуться до его второй руки. Когда она откинула покрывало, он отстранился.
— Я не хочу, чтобы ты приближалась к этой руке. Даже если она в перчатке.
— Почему…
— Я не буду это обсуждать. И даже не спрашивай.
— Она чуть не прикончила одну из моих медсестер.
— Не удивлен, — он взглянул на перчатку. — Я бы ее отрубил при первой возможности.
— Не советовала бы.
— Еще бы. Ты понятия не имеешь, каково жить с таким кошмаром, заключенным в руке…
— Нет, я имела в виду, что на твоем месте поручила бы кому-нибудь другому отрезать ее. Больше шансов, что это сделают как надо.
Последовало молчание, затем пациент хохотнул.
— Умная какая.
Джейн спрятала расплывшуюся на лице улыбку, продолжая мочить и выжимать полотенце.
