Это был не белый фермерский домик, в который можно было написать домой маме, а какая-то ветхая развалюха, окруженная кольцом сосен и кустов у кукурузного поля. Хотя, газон здесь был вполне ничего.
В противном случае у пяти полицейских машин, бок к боку припаркованных у парадного входа было бы не достаточно пространства, чтобы открыть двери.
Замаскировавшись, используя сущность симпата, она прокралась к окну и заглянула внутрь.
Как раз вовремя. Она застала момент, когда полиция Колдвелла только вошла в этот убогий сарай.
Да, не сказать, что у них не было на то веского основания. Дом выглядел так, словно его искупали в человеческой крови. Фактически нацарапано «смотри». Этим дерьмом было покрыто все и вся, и она даже почувствовала медный привкус на языке, хотя и находилась на свежем воздухе.
Словно внутри находился детский бассейн Майкла Майерса[73].
Человеческие полицейские ходили по гостиной и столовой, с особой осторожностью прокладывая себе путь не только из-за нахождения на месте преступления, но и не желая замарать этим дерьмом свои брюки.
Однако, никаких тел. Ни одного.
По крайней мере, в поле зрения.
Тем не менее, в доме присутствовал запах лессеров. Шестнадцати. Но она не могла их увидеть, как и копы, хотя исходя из того, что она чувствовала, люди ходили совсем рядом от них.
Снова проделки Лэша?
«Ну и какого хера он делает? Сначала звонит Братьям, рассказывает про это дерьмо… а затем вызывает копов? Или кто-то другой набрал 911?»
Ей требовались ответы на слишком многие…
Вперемешку с чьей-то кровью обнаружился какой-то чернильный отпечаток и один из офицеров нахмурился над этим участком, выглядя так, словно нашел нечто очень плохое. Да… такого количества маслянистого пятна явно было недостаточно, чтобы объяснить тяжелый сладковатый душок, за которым она сюда последовала… поэтому можно было предположить, что посвящение в Общество прошло успешно и то, что было скрыто, больше не являлось человеком.
Она осмотрела позади и впереди себя лес. «Где же этот золотой мальчик Омеги?»
Двинувшись к передней части дома, она увидела почтальона, явно боровшегося с посттравматическим стрессом, в то время как его допрашивал офицер.
Почтовая Служба Соединенных Штатов.
Без сомнений, это он попал не в то время…
Оставаясь скрытой, она продолжила наблюдение за местом преступления, наблюдая за копами — борющимися с рвотным рефлексом, чтобы выполнить свою работу — в ожидании появления Лэша… или любого другого лессера. Когда полторы минуты спустя приехали телевизионщики, она стала свидетелем того, как почти прекрасная блондинка Барбара Уолтерс берет интервью у бедолаги на газоне. В ту же секунду, как съемка завершилась, она кинулась приставать к полицейским, выуживая у них информацию, пока не достала их настолько, что они позволили ей взглянуть на то, что произошло внутри.
Разве это не оскорбительно для серьезной журналистки.
Когда она грохнулась в обморок, оказавшись в объятиях одного из офицеров, Хекс закатила глаза и направилась обратно.
Дерьмо. Она могла бы сейчас находиться в комфорте, а вместо этого приперлась сюда с неудержимой жаждой битвы, но как часто случалось на войне, она сохраняла выжидательную позицию, пока не покажется враг.
— Cюрприз.
Она развернулась так стремительно, что едва не потеряла равновесие. Единственное, что ее спасло от падения — это противовес в виде высоко занесенного зажатого в руке и готового к применению кинжала.
***
— Жаль, что мы не приняли душ вместе.
Когда Блэй поперхнулся приготовленным им для них двоих кофе, Сакстон спокойно сделал глоток из своей чашки. Было очевидно, что парень сделал это специально, чтобы насладиться реакцией.
— Мне действительно нравится смотреть на тебя, — сказал парень.
Бинго. И еще эти проклятые гены рыжеволосых, делавшие невозможным утаить вспышку смущения.
Легче было спрятать седан в своем кармане. И то не было бы так очевидно.
— Ну, знаешь, охрана окружающей среды имеет не малое значение. Экономия воды и все такое. Срубай зелень… или обнажайся, как бывает зачастую.
Сакстон устроился на шелковых подушках на своей кровати в шелковом халате, в то время, как Блэй растянулся поверх матраса и дополнительного пухового одеяла, сложенного точно так же. Свет свечи превратил эту сцену в нечто феерическое, смягчая все контуры и границы.
И что вы думаете, среди всего этого темно-шоколадного постельного великолепия Сакстон был просто великолепен — со своими светлыми раскиданными по сторонам густыми волнами волосами, превращая его в ожившую скульптуру. С полуприкрытыми глазами и гладкой грудью, частично выставленной напоказ, он был готов, в ожидании… и, учитывая исходящий от него аромат, Сакстон был способен дать то, в чем так нуждался Блэй.
По крайней мере, внутренне. Внешне ему было совсем не до нагрузок: его лицо все еще оставалось заплывшим, губы припухшими и не от эротического выпячивания, а от нескольких ушибов, и двигался он с такой осторожностью, словно все его тело было покрыто синюшно-черным цветом.
Совсем не хороший признак. К настоящему времени его повреждения должны были зажить, в конце концов, с момента нападения прошло уже около двенадцати часов. К тому же, он был аристократом с отличной родословной.
— Ох, Блэйлок, что бы ты здесь ни делал, — Сакстон покачал головой, — я все равно никак не пойму, зачем ты пришел.
— Как я мог не прийти.
— Строишь из себя героя.
— Просто посидеть с кем-то — вовсе не геройство.
— Не стоит это недооценивать, — грубо выпалил Сакстон.
Что немало удивило Блэя. Парень вел себя в своей обычной прохладной, слегка саркастической манере все утро и весь день… но на него все-таки было совершено нападение. Жестокое.
— Ты в порядке? — тихо спросил Блэй. — Действительно, в порядке.
Сакстон уставился в свой кофе.
— Иногда я с трудом понимаю человечество, на самом деле с трудом. Не только той расы, но и своей собственной.
— Я сожалею. О прошлой ночи.
— Что ж, это привело тебя в мою постель, не так ли? — Сакстон улыбнулся только одной стороной губ, так как другая была заплывшей. — Не так я планировал заманить тебя сюда… но все же очень приятно смотреть на тебя при свете свечей. У тебя тело воина, а лицо серьезного ученого. Эта комбинация… опьяняет.
Блэй одним глотком прикончил остатки в своей чашке, чуть не подавившись. В меньшей степени из-за того, что он все допил, и в большей от того, что услышал.
— Еще кофе?
— Не сейчас, спасибо. Между прочим, он был отлично приготовлен, и беседа тоже была прекрасна, так как отлично, отвлекла от неприятного.
Сакстон поставил свою чашку с блюдцем на позолоченный прикроватный столик и со стоном перевернулся. Чтобы не глазеть на парня, Блэй поставил свою чашку на лежащий рядом пуф и позволил своим глазам осмотреться. Наверху находилась вся Викторианская Империя, с тяжелой мебелью из красного дерева, восточными коврами и великолепными, пышными цветами — которые он успел рассмотреть во
