рот. Или… может, это была не мольба. Она выглядела испуганной… что означало, что даже в таком состоянии, в каком она сейчас находилась, его внешность была настолько пугающей и уродливой, что на мгновенье смогла вывести ее из агонии.
— Ничего, сука. Твой вид тоже не особо благотворно сказывается на моем аппетите.
Повернувшись, он посмотрел в окно на яркий солнечный день и почувствовал вес всего-дерьма- навалившегося-на-него-в-последнее-время.
Боже, ему не хотелось уходить отсюда, он был первым в списке претендентов на нарколепсию[77], а так же был очень истощен — в таком состоянии и при таком количестве врагов он ни за что не рискнет даже волоском на руке. Это был тот случай, когда нужно бежать, а не драться, не то схлопочешь пулю в лоб. Или еще чего похуже.
Что ж, по крайней мере, солнце еще было высоко, обеспечивая нужную ему передышку. Братство не покажется до темноты, и поэтому, каким он будет хозяином, если не подождет их там.
Долбаный жополиз Омеги может и начал партию, но Лэш, чтоб вас всех собирался, ее закончить.
Ему нужно было больше патронов, впрочем, и не только патронов, еще не помешало бы подкрепиться.
Схватив плащ и надев шляпу, он натянул перчатки и снова переступил через шлюху. Когда он открывал дверь, ее сморщенная рука потянулась к его обуви, кровавые пальцы царапали кожу.
Он посмотрел на нее. Она больше не пыталась что-то сказать, только ее воспаленные, навыкате глаза молили: помоги мне, я умираю, я не могу убить себя… сделай это, пожалуйста.
Видимо, она переборола к нему свое отвращение. Или, возможно, помогло то, что он прикрылся
Обычно, он просто бросил бы ее в таком состоянии, но ему никак не удавалось избавиться от воспоминаний своего отслаивающегося лица. Конечно, он не хотел думать о себе, как о вечно гниющем ужасном кошмаре, но что если это его судьба? Что если он продолжит разлагаться, до тех пор, пока станется не способным держать свой собственный скелет, и Лэш окажется в таком же положении, что и она — запертый в собственном теле, обреченный на вечные муки?
Лэш вытащил нож из-за спины и когда двинулся к ней, она не испугалась. Вместо этого она сама перекатилась на спину, открывая свою грудь.
Один удар и страдание мгновенно закончилось. Яркой вспышкой света, она растаяла в воздухе, оставив после себя лишь выжженный круг на ковре.
Лэш повернулся, чтобы уйти…
Не успев сделать и шагу, его тело отрикошетило обратно врезаясь в противоположную стену. Из глаз посыпались искры, когда на него обрушился поток силы
Потребовалось мгновенье, чтобы понять, что, черт возьми, произошло… и затем все стало ясно. То, что он дал проститутке, вернулось обратно.
«Вот, значит, как это работает», подумал он, сделав глубокий вздох и ощущая себя так, будто на полной скорости врезался в стену, катаясь на роликах.
Каким бы болезненным не был удар, он возвращал силу, так сказать, отправителю.
Ладно, возвращал ее, при условии, что до тебя первым не добралось секретное оружие Братства. Бутч О’Нил был ахиллесовой пятой Омеги, способный воспрепятствовать воссоединению, поглощая сущность зла, заключая убийцу в себе.
Почувствовав все на своей шкуре, Лэш теперь осознал, какой угрозой являлся О’Нил. Если к вам не возвращались пазлы вашего конструктора Лего, в конце концов, вы не смогли бы ничего построить — или еще хуже, если бы не осталось ничего, то, что тогда? Вы исчезали?
Да, избегать этого ублюдка Бутча будет задачей номер один. Ценная информация.
Отправившись в гараж, Лэш покинул ранчо на «мерседесе», направляясь к небоскребам в центре города.
Было чуть больше одиннадцати тридцати утра, повсюду сновали костюмы и галстуки, толпы ботинок стояли на перекрестках, ожидая сигнала светофора, затем переходили улицу прямо перед автомобилями. Все эти люди были так самодовольны, с высоко задранными подбородками и смотрящими перед собой глазами, словно не было ничего важнее собрания, обеда или быстрого выполнения мелкого поручения.
Ему захотелось вжать педаль газа в пол и превратить их всех в кегли для боулинга, но у него и так было достаточно проблем, о которых предстояло позаботиться в самое кратчайшее время. Его пункт назначения? Торговая улица и центр города с барами и ночными клубами. Которые, в отличие, от деловой части города, в это время суток еще пустовали.
Переехав через реку, его озарило, что две части города были как инь и янь — прямыми противоположностями друг друга. В солнечном свете здания финансовых корпораций со своими стеклянными панелями и стальными каркасами искрились и сверкали. В то время, как сторона с темными переулками и неоновыми вывесками выглядела старой потрепанной шлюхой: грязной, использованной и унылой.
А люди? В первом случае улицы были заполнены продуктивными и целеустремленными людьми. Во втором — хорошо, если встретишь более парочки бомжей.
Именно поэтому в этом месте он и заключал сделки.
Направившись к мостам-близнецам Колдвелла, он проехал мимо пустыря, огороженного забором, и немного замедлился. Иисусе… именно здесь располагался ЗироСам, пока не превратился в груду камней. Снаружи висела табличка «Продается».
Разве не так все происходит? Скверно, как природа, не переносящая пустоту… как если новый клуб, вроде МакГивера постигнет та же участь что и клуб Рива, его место быстро займет другой клуб.
Как и в ситуации с его отцом. Что и говорить, в самое короткое время его заменили каким-то отбросом из переулка.
Заставив почувствовать себя всего лишь расходным материалом. «А что не так?»
Чтобы найти под мостами то, что он ищет, не займет много времени, но хотел, обойтись без этого. Его приезд распугал местный народ, спящей в картонных коробках или сгоревших машинах, и Лэш подумал, как сильно они были похожи на бродячих собак: влачащие свое жалкое существование, ставшие подозрительными, благодаря горькому опыту, и изобилующие болезнями.
К тому же зараженные чесоткой.
Также как и они, он не был придирчив. Скоро на пассажирском сиденье оказалась женщина, охая и ахая не от кожаного салона AMG, а от пакетика кокса, который он дал ей. Когда она извлекла немного кокса и втянула его в себя, он отвез ее к темному подвалу, образованному во время закладывания рабочими бетонного фундамента при строительстве моста.
Все, что она получила — один нюх.
Через мгновение, он уже был на ней, и чтобы это ни было — его сила или ее слабость — он полностью подчинил ее себе, пока пил из нее.
На вкус ее кровь была как помои.
Закончив, он вышел из машины, обошел вокруг и дернул шлюху за воротник. Цвет кожи с самого начала бледный, сейчас был серым, как окружавший их бетон.
Она скоро откинет копыта, если уже не сдохла.
Он остановился и посмотрел на ее лицо, отмечая толстые линии вен и лопнувшие капилляры, придавшие ей нездоровый румянец. Когда-то она была новорожденным младенцем, пришедшим в этом мир в свеженьком виде.
Время и опыт, несомненно, потрепали ее, и теперь она собирается подохнуть, как какое-то животное — в грязи и одиночестве.
Бросив ее, он наклонился вперед, чтобы закрыть ей веки…
Господи… Боже.
Подняв руку, он увидел реку через ладонь.
Больше не гниющая плоть, лишь темная тень… похожая… он не смог подобрать слов.
Задрав повыше рукава плаща, он увидел, что запястья все еще были материальны.
Сквозь него прошла волна силы. Потеря кожи больше не была чем-то горестным, став источником радости
Каков отец… таков и сын.
Он не собирается закончить, как шлюха, которую он продырявил. Он отправиться на территорию
