жизнь здесь и дышать этим неподвижным воздухом, несмотря на то, что она не была совершенна.
— Мне это не нужно, — сказала Пэйн. — Ничего этого не нужно.
Когда не последовало никакого комментария, она оглянулась через плечо… и нахмурилась. Женщина ушла так же, как и пришла — без шума и суеты, оставляя после себя все улучшенным благодаря ее заботливым рукам.
Когда внутри нее зародился немой крик, Пэйн знала, что от сюда надо как-то выбраться, иначе она просто сойдет с ума.
***
Все там же в пригороде Колдвелла, Хекс, наконец, получила доступ в дом, после того, как копы покинули его к пяти часам вечера. Выйдя наружу, эта кучка в униформе выглядела так, словно ей требовался не то чтобы ночной отдых, а целый недельный отпуск — затем чтобы снова на несколько часов застрять в доме со свернувшейся кровью, чтобы выполнить свою работу. Заперев и опечатав входную и заднюю двери, они позаботились о том, чтобы двор оцепили по периметру желтой полицейской лентой, после чего забрались в свои машины и покинули это место.
— Давайте внутрь, — сказала она Теням.
Дематериализовавшись, она приняла форму в центре гостиной — Трэз с Айэмом сразу за ней. Без разговоров, они разделились и переступая через беспорядок, принялись искать те вещи, на которые люди и не подумали бы обратить внимание.
Двадцать минут проведенных среди всей этой мерзости на первом этаже и тонной пыли на втором, оставили их ни с чем.
Да катись все к черту, она чувствовала тела и их эмоциональные сетки, обозначающие страдание, но ощущались, как отражение в воде — она просто не могла добраться до форм, что оставляли на ней рябь.
— Есть ответ от Рива? — спросила она, поднимая один ботинок и проверяя, на сколько глубоко погрузилась в кровь ее подошва. До кожи. Прекрасно.
Трез покачал головой.
— Нет, но я могу набрать его еще раз.
— Не утруждайся. Он, должно быть в отключке. — Дерьмо, она надеялась, что он получил ее сообщение и уже начал отслеживать номер машины.
Заглянув в столовую из прихожей, она остановила свой взгляд на столе, который определенно послужил в качестве разделочной доски.
Маленький дружок Омеги, тот гонщик, возомнивший себя Вин Дизелем[78], должен был вернуться за новыми рекрутами. Пока они были скрыты таким образом, от них не было толку, если предположить, что блокировка работала точно также как и в ее случае с Лэшем. Они не могли покинуть параллельной плоскости, пока их не освободят.
Если только заклинание не работало на расстоянии.
— Нужно задержаться и посмотреть, кто еще здесь покажется, — сказала она.
Она направилась с Тенями на кухню, оставляя после себя свежие кровавые следы на растрескавшемся линолеуме, что без сомнения поставит всех полицейских на уши.
НЕП.
Не. Ее. Проблема.
Она бросила взгляд на настенные часы. Сосчитала пустые бочонки, бутылки из-под ликера и пивные банки. Посмотрела на след, оставленный от дорожек кокса.
Еще раз взглянула на часы.
А солнце снаружи, кажется, решило отсрочить свой закат, словно золотой диск боялся быть нанизанным на ветви деревьев.
Забыв про обыск, она ни о чем другом не могла думать, кроме как о Джоне. Должно быть, он сейчас лезет на чертовы стены, накручивая себе в голове, потому что вы бы вряд ли захотели, чтобы кто-то из ваших близких повстречался со своим врагом. Теперь он будет зол на нее, обезумев, набирая обороты не в том направлении.
Она могла позвонить и поговорить с ним, но он не мог ей ответить.
А то, что она хотела ему сказать, было не из той серии, о чем бы вы захотели написать.
— Что случилось? — спросил Трез, когда она стала нервничать.
— Ничего. Просто мне уже не терпится надрать чью-нибудь задницу, а противника все так нет.
— Так я тебе и поверил.
— И-и-и-и мы можем прекратить этот базар прямо сейчас, большое спасибо.
Десять минут спустя она опять взглянула на настенные часы. Черт, она не могла больше здесь оставаться.
— На пол часика смотаюсь в дом Братства, — сказала она. — Оставайтесь здесь и позвоните мне, если кто-то объявится.
Как только она оставила им свой номер, эти придурки сделали себе одолжение и перестали задавать лишние вопросы. И опять же, Тени были как симпаты — они всегда знали, что чувствует человек.
— Ладно, — ответил Трез. — Мы дадим тебе знать, если что-то изменится.
Дематериализовавшись, она приняла форму у особняка Братства и широким шагами пересекла гравийную дорожку. Зайдя в вестибюль, она подставила лицо камере.
Через мгновение Фритц открыл дверь и низко поклонился.
— Добро пожаловать домой, мадам.
Слово на букву «Д» потрясло ее.
— Э… спасибо. — Она огляделась вокруг в пустом фойе. — Я собираюсь подняться наверх.
— Я приготовил вашу прежнюю комнату.
— Спасибо. — Но она не собиралась туда.
Ведомая ароматом крови Джона, она поднялась по главной лестнице и направилась к его комнате.
Постучавшись, она подождала, и не получив ответа, тихонько приоткрыла дверь и ступила в темноту. Послышавшийся шум включенного душа и горизонтальная полоска света на ковре указала на то, что он был за закрытой дверью ванной комнаты.
Пройдя по азиатскому ковру, она сняла свою кожаную куртку, кинула ее на спинку кресла и постучала в дверь ванны. Не мешкая. Громко.
Дверь открылась сама, слегка качнувшись на петлях, высвободив влажный воздух и рассеянное освещение лампочек, встроенных над Джакузи.
Джон оказался прямо перед ней за стеклянной панелью, по его груди, шести кубикам пресса и бедрам струилась вода. Его член дернулся, наливаясь в тяжелую эрекцию в момент, когда их глаза встретились, но он не двигался, и не выглядел особо довольным тем, что видит ее.
На самом деле его верхняя губа скривилась, но не это было самое худшее. Его эмоциональная сетка была полностью закрыта от нее. Ее блокировали и она не была так уверена, что он делал это осознанно. Она не могла сконцентрироваться на чем-то из того, что всегда так ясно ощущала прежде.
Хекс подняла правую руку и неуклюже показала:
«Я вернулась».
Он нахмурился. Затем начал показывать жестами куда плавнее и быстрее ее:
«С информацией для Рофа и Братьев, верно. Чувствуешь себя героиней? Мои поздравления».
Он закрыл воду, вышел и потянулся за полотенцем. Не для того, чтобы прикрыться, а просто вытереться. И было чертовски тяжело не обращать внимания на его покачивающуюся от каждого движения и наклонов эрекцию.
Кто бы мог подумать, что ее отличное периферийное зрение станет для нее проклятием.
— Я ни с кем не разговаривала, — сказала она.
Это заставило его замереть с полотенцем на спине — одна рука поднята вверх, другая — опущена. Естественно, эта поза только подчеркнула его пресс, и позволила мускулам на бедрах полностью расслабиться.
Он встряхнул полотенце, повесил его себе на плечи и так и оставив его висеть, начал показывать
