Дариус глянул на него через плечо.
— Не сомневаюсь. Однако, мне не нужен напарник, ослабший из-за пустого желудка…
— Но…
— …и если ты думаешь, что эта богатая семья пожалела бы еду для тех, кто занимается поиском их дочери, то ты весьма ошибаешься.
Тормент отпустил его руку.
— Я найду жилье. Еду.
— Конечно, найдешь. — Дариус кивнул в сторону кольца деревьев росших вокруг соседнего строения. — Теперь мы можем уже, наконец, продолжить движение?
Тормент кивнул, и они дематериализовались в лес, а затем направились в сторону особняка по соседству.
С каждым приближающим их к месту назначения шагом, Дариус начал испытывать чувство сокрушающего страха, которое увеличивалось до тех пор, пока ему не стало трудно дышать. Время работало против них.
Каждая ночь, прошедшая в бесплотных поисках была еще одним шагом, сокращающим их шансы отыскать ее живой и здоровой.
И у них оставалось все меньше и меньше времени на продолжение поисков.
ГЛАВА 36
Колдвеллский Экспресс Вокзал, находился в противоположной стороне от центра, на краю промышленной зоны к югу от города. Старое строение с плоской крышей, было обнесено решеткой, как будто боялись, что автобусы могут разлететься, притом, что в самом центре перекошенного забора зияла приличного размера прореха.
Джон принял форму в тени припаркованного автобуса, и стал дожидаться Хекс с Куином. Первой появилась Хекс, и Иисусе, она выглядела значительно лучше; вторая попытка поесть прошла на «ура» и цвет ее кожи теперь действительно выглядел здоровее. Она все еще была в униформе, одолженной у Дока Джейн, но поверх нее была одна из его черных толстовок и ветровка.
Ему нравился этот прикид. Нравилось, что она была в его шмотках. Нравилось, как на ней болталась его одежда.
Нравилось, что она смахивала на девчонку.
Если не брать в расчет ее оружие, мускулы, спрятанные под одеждой и ее стандартное «Я-размажу- к-чертям-собачьим-твои-яйца-если-вздумаешь-перейти-мне-дорогу». Это так же было в полной готовности. Просто… сейчас она выглядела роднее что ли. Возможно, это из-за того — а он был чертовски в этом уверен — что она не часто позволяла видеть себя такой.
— Зачем мы здесь? — спросила она, озираясь по сторонам. Слава Богу, ее голос не был разочарованным или раздраженным. Скорее заинтригованным.
Куин принял форму на расстоянии, приблизительно десяти ярдов, скрестив руки на груди, как будто не доверяя самому себе, что ничего не разнесет. Парень был агрессивно настроен. И на взводе. Он не проронил и двух связных слов в холле, когда Джон ставил его в курс дела о тех местах, которые собирались посетить, и причина этого была не ясна.
Ну… если только эта причина не Блэй, прошедший мимо их группы, выглядя на миллион долларов в своем сером костюме в мелкую полоску. Парень остановился только, чтобы пожелать удачи Джону и Хекс; даже не взглянув в сторону Куина, покидая вестибюль и растворяясь в ночи.
У того был новый одеколон.
Ясно он шел на свидание. Но с кем?
Крякнув, автобус с шипением выпустил дизельные пары, от чего нос Джона свело, урожая чихнуть.
«Пойдем», произнес он одними губами Хекс, перекинув свой рюкзак на другое плечо, и повел ее вперед.
Они вдвоем перешли мокрую мостовую, направляясь в сторону вокзала, в ту часть, где еще горело люминесцентное освещение. Несмотря на холод, Джон держал свою кожаную куртку расстегнутой, на случай если потребуется быстро добраться до своих кинжалов или пушки — Хекс была вооружена не хуже.
Лессеры могли быть где угодно, как и не далекого ума люди.
Он придержал для нее открытую дверь и вздохнул с облегчением, увидев, что кроме билетера за пуленепробиваемым стеклом «Плексиглас», да старика, спавшего прямо на пластиковых скамейках и женщины с чемоданом никого больше не было.
Голос Хекс был низким.
— Это место… ты огорчен им.
Дерьмо, Джон подумал, что так оно на самом деле и было. Но не из-за того, что он здесь находился… больше из-за того, что его матери пришлось испытать одиночество и боль, пока она боролась за его рождение.
Свиснув с громкостью взрыва, он поднял ладонь, когда эти трое обернулись на шум. Проникнув в их сознания, он ввел их в легкий транс, а затем направился к металлической двери, с обозначением: ЖЕНСКИЙ.
Приложив руку к холодной панели, он приоткрыл дверь и прислушался. Никаких звуков. В помещении было пусто.
Хекс прошла мимо него, обшарив глазами шлакобетонные стены, раковины из нержавеющей стали и три кабинки. Пахло хлоркой и сыростью, запотевшие зеркала были сделаны не из стекла, а из отполированных листов метала. Все было прикручено болтами, от мыльницы до знака «Курение запрещено» и мусорного ведра.
Взгляд Хекс остановился на кабинке для инвалидов. Открыв перекошенную дверь, она отдернулась, выглядя смущенной.
— Здесь… — Она указала на пол в углу. — Ты был рожден… здесь?
Когда она оглянулась на него, он пожал плечами. Он не знал, какая именно это была кабинка, но было вполне логично, что если бы вы собирались рожать, то ваш выбор пал бы на одно из самых просторных мест.
Хекс уставилась на него, при этом смотря словно через него, затем кратно осмотрелась по сторонам, как бы проверяя — не присоединился ли к ним никто. Нет. Только она и он, вдвоем в женском туалете.
Он что-то проговорил, когда она позволила двери кабинки закрыться.
— Кто нашел тебя здесь? — Когда он изобразил, будто моет пол, она прошептала, — Уборщик.
Он кивнул, и почувствовал стыд за это место, за свою историю
— Не стыдись. — Она подошла к нему. — Поверь мне, я не осуждаю тебя. Мои обстоятельства ни чем не лучше твоих. Дьявол, да они еще хуже.
Он мог только догадываться каково быть симпатом полукровкой. В конце концов, два вида смешивались между собой неохотно, по большей части.
— Куда ты направился отсюда?
Он вывел ее из туалета и осмотрелся. Куин стоял в дальнем углу, гипнотизируя взглядом двери вокзала, будто надеясь, что в них появится тот, от кого несет детской присыпкой. Когда парень перевел на них взгляд, Джон кивнул ему; и он вывел людей из транса, стерев им память, после чего, они втроем дематериализовались оттуда.
Когда они снова приняли форму, то оказались на заднем дворе приюта «Наша Госпожа», рядом с детской горкой и песочницей. По всей территории церковного приюта для нежеланных гулял сильный мартовский ветер, позвякивая цепями качелей, от которого голые ветви деревьев отнюдь не защищали. Далее впереди шел ряд четырех оконных блоков выделенных под общежитие, за окнами которых было темно… так же как в кафетерии и часовне.
