— Так ты ходила к врачу без меня?
Вина сменила радость. Да, действительно, Дикси побоялась взять Феликса с собой. Она не могла поручиться, сможет ли скрыть беспокойство. Как ни убеждала она себя, что девочки даже лучше мальчиков, но волновалась при этом сверх меры.
— Я думала…
— Мне бы хотелось быть с тобой в такой момент.
— Извини, Феликс! Это совершенно ломало весь твой день…
— Но это правда мальчик?
— Никаких сомнений. Я только что вышла из клиники и звоню из первого же попавшегося таксофона. Решила тебе сразу сказать.
— Спасибо, милая. — Голос Феликса сразу же потеплел.
Конечно же я правильно сделала, что позвонила ему, похвалила себя Дикси.
— А теперь возвращайся на свое совещание. Если сможешь теперь нормально работать!
— Мальчик… — Феликс повторил слово, словно пробуя на вкус.
В голосе мужа Дикси не услышала ни волнения, ни триумфа. Только гордость и… удивление. Пол ребенка действительно мало значил для него. Сын не олицетворял продолжения его «эго».
— До вечера, дорогая. И будь, пожалуйста, осторожнее.
Направляясь к парковке, Дикси в который раз залюбовалась собственной машиной. Феликс предложил выбрать автомобиль сразу после свадьбы. Дикси оставили равнодушными спортивные автомобили, она отвергла элегантный «бентли», выбор пал на симпатичный двухместный «остин». Дикси считала, что именно такая машина подходит ей и будущему ребенку. Идеальная машина для маленькой семьи. Но как им с бэби хорошо будет в большой машине Феликса…
Улыбаясь приятным мыслям, Дикси вырулила со стоянки. Светило яркое солнце, Дикси казалось, что оно прогревает ее до самой души. Дорога вела через живописнейшие кварталы города. Дикси выехала в предместье, где стоял их с Феликсом дом. «Счастливый», «дружелюбный», «приветливый» — Дикси терялась в эпитетах, которые неустанно подбирала для белого коттеджа, сооруженного по последнему слову строительной моды. Как ее дом не похож на мрачный дворец Максимилиана Харленда!
Белые стены и светлые полы дали Дикси полную свободу выбора, поэтому она обставила дом яркой мебелью. Ничего скучного и нейтрального. Или это сказались ее испанские гены?
Больше всего Дикси нравилось проводить время в комнатах, выходящих окнами на лесной массив. Потому что окнами служили стены: одну стену дома архитектор задумал как огромное окно в лес. Дикси любила природу, поэтому всегда с удовольствием возвращалась в свой дом.
Феликс нанял небольшой штат прислуги: горничная, повар, садовник. И никто из них никогда не входил без вызова в ту часть дома, где располагалась мастерская Дикси. Феликс до последней буквы выполнил пункты их контракта, один из которых оговаривал место для гончарной мастерской. Как и собиралась, Дикси занялась на досуге разработкой новых глазурей. Она всерьез полагала, что сможет сказать новое слово в керамике.
Досуга у Дикси оказалось больше, чем она рассчитывала. Дикси ведь надеялась наладить отношения с семьей. С матерью, с сестрами. Но обжигала вместо этого глину. Так что у нее были все шансы совершить подлинную революцию в обжиге и покрытии керамики глазурью.
С тех пор как Дикси вновь поселилась в Лондоне, она видела только Дайану и Селину. Встретились сестры случайно, на премьере в «Ковент-Гарден». Дальше обмена дежурными приветствиями беседа не пошла. Дикси казалось, что, поселившись после свадьбы в пригороде Лондона, она стала еще больше чужой своей семье, чем когда жила на другом конце страны.
Однажды, покупая модную одежду, соответствующую ее новому статусу, Дикси заглянула и в бутик, принадлежащий матери. Приобрела там пару вещей и пригласила Фредерику в кафе на чашечку чаю.
Фредерика поморщилась, но приглашение приняла.
— Ты беременна? — спросила мать, как только они устроились за столиком.
— Да!
Дикси не терпелось рассказать матери, что вскоре ее ребенок освободит их наследство, потому что совершенно точно родится мальчик.
Но Дикси не успела и рта открыть, как Фредерика встала и жестко сказала:
— Феликс не терял времени даром. Но ты… Ты отдаешь себе отчет, что он такой же, как Максимилиан? Как Максимилиан Харленд!
— Он? — недоверчиво переспросила Дикси.
Фредерика вновь присела и произнесла, четко выговаривая каждое слово:
— Я не удивлюсь, если он загубит твою жизнь, как когда-то Максимилиан загубил мою. Он сломает тебя!
Фредерика легко отмахивалась от попыток дочери объяснить, что Феликс — не та ядовитая плесень, какой был Максимилиан. Для Фредерики эти двое мужчин были одного поля ягоды. Непреклонность матери выбила Дикси из колеи. На каждый ее аргумент Фредерика находила контраргумент.
Все еще мысленно споря с матерью, Дикси въехала в ворота собственного дома. И тут до нее дошло, что она совсем не помнит, как добралась сюда. Дикси отругала себя. Феликс просил ее быть осторожнее, а она гнала всю дорогу как сумасшедшая, не глядя по сторонам! И еще поссорилась с матерью, тогда как хотела помириться…
Дикси с порога прошла к телефону и набрала номер матери.
— Мама?! — выпалила она, даже не дожидаясь, пока Фредерика скажет «алло». — Я никогда не повторю твою жизнь. Потому что у меня будет мальчик! Я сегодня узнала точно.
Дикси ожидала любого ответа, но только не такого:
— И теперь тебе приятно взять меня за горло?!
— Нет! — закричала она. — Я только хотела… хотела…
Дикси многое хотела сказать матери, но в горле застрял ком.
— Ты хотела, чтобы я разделила твое торжество? — ядовито спросила Фредерика.
— Нет. На это я даже не надеюсь, — обреченно отозвалась Дикси и положила трубку на рычаг.
Слезы застилали глаза, а безнадежность ворвалась в сердце. Как ей хотелось, чтобы у нее были сестры! Как хотелось, чтобы была мать! Она хотела любви. Хотела быть нужной родным!
Что ж, подумала Дикси неожиданно спокойно, если им не нужна моя любовь, она понадобится малышу, который появится через четыре с половиной месяца. Если я перестану терзать свое сердце.
Дикси успокоилась от одной мысли о маленьком человечке, которого уже любила всем существом. Ей показалось странным, что сейчас внутри нее он растет, он уже живет и у него уже есть личико, ручки, ножки! Но особенно трогательно было представлять маленькие пяточки.
Дикси поднялась в спальню, умылась, переоделась в шорты и футболку. Высокое положение в обществе требовало от нее носить изящные туалеты, но дома Дикси надевала вещи, которые были ей привычнее, да и просто удобнее, — футболки, майки, джинсы, шорты. И работать в джинсах гораздо удобнее, чем в платье от Картье.
Дикси прошла в мастерскую, запустила гончарный круг и погрузила руки в глину. Податливый материал, на глазах принимающий любую нужную Дикси форму, всегда успокаивал ее лучше исповедей перед психоаналитиком.
Она работала над задуманной еще вчера высокой вазой, пока желудок не напомнил, что пора кормить себя и ребенка.
На кухне хлопотала Джоун. Когда Феликс нанимал ее на работу, последнее слово в пользу пожилой кухарки сказала Дикси. Ей сразу понравилась сухонькая энергичная женщина, а Джоун с первого взгляда прониклась симпатией к хозяйке.
— Не беспокойся, Джоун, я сделаю себе сандвич. Налей мне, пожалуйста, сока.
— Я купила отличные яблоки. Это полезно для ребенка.
— Хорошо, съем парочку.
Дикси рассказала Джоун о результатах визита к врачу.
— Мальчик! — всплеснула руками кухарка. — Вот мистер Дебнем обрадуется! Вам надо больше есть, миссис Дебнем. А то вы совсем отощали, а должны толстеть!
