Харви никогда не стыдился своей наготы. Оливия смотрела на него сквозь стекло, восхищаясь тем, как великолепно он сложен. Сильная струя воды била его по голове и плечам, отскакивая от тугих мышц. Его глаза были закрыты, губы плотно сжаты. Чувствовалось, что горячая вода так и не смогла избавить его от напряжения.
Даже сейчас, стоя под тугими струями, Харви выглядел так, словно вот-вот взорвется. Было ясно, что чувства, бушевавшие в его душе, искали выхода. Оливия знала: ее муж умел держать себя в узде и то, что сегодня он потерял над собой контроль, говорило о многом и прежде всего о том, насколько он недоволен ею.
Волна парализующего страха вновь накатила на нее, добравшись до самых потаенных уголков души. И Оливия опять поникла под грузом мучительных сомнений. А что, если во мне нет ничего, чем я могла бы поделиться с Харви? Он ведь особенный мужчина. Все признают это. А я… Что такое я? Он выбрал меня в качестве матери своих детей, и только. Теперь, это совершенно ясно. Я только что окончила университет и даже не успела найти работу, когда появился Харви и перевернул всю мою безмятежно протекавшую жизнь. Тогда-то у меня и появилась цель в жизни – создать семью. Что же теперь?
Оливия чувствовала себя совершенно потерянной. Так не должно было случиться, сокрушалась она, я ведь люблю его. И любила всегда. А он чувствует себя обманутым. Значит, он ожидал от меня большего, значит, ему нужны не одни только дети. И сегодня вечером я это поняла. Что ж, лучше поздно, чем никогда, успокаивала себя Оливия. Слава Богу, что притворство, наконец отброшено, и теперь я обязана, просто обязана, попытаться изменить ситуацию, хотя не знаю, как это сделать.
Харви откинул голову, глубоко вздохнул и резко повернулся, давая выход обуревавшим его чувствам. При этом он открыл глаза и увидел Оливию, стоящую совсем рядом и разглядывающую его сквозь стекло. Харви замер. Судя по выражению его лица, он был разгневан столь бесцеремонным вторжением в его уединение.
Оливия почувствовала себя в положении зайца, выхваченного из темноты ярким светом фар: на него надвигается смерть, а он замер в гибельном оцепенении, не в силах вырваться из слепящей волны. Так и она – ни шагнуть вперед, ни отступить назад. И все же необходимо войти к нему, чтобы избавиться наконец от того душевного одиночества, которое стало просто невыносимым.
Красиво рассуждаю, мелькнуло в голове Оливии. Заяц, гибельное оцепенение, душевное одиночество… А получилось-то – просто подглядывающая за обнаженным мужчиной девчонка.
Харви вдруг наклонился, резко открыл дверь душевой кабины и оказался почти рядом с Оливией. Горячее, исходящее паром мускулистое тело, протянутые к ней руки и сверкающий взгляд, в котором читалась вызывающая насмешка.
– Неужели ты хочешь меня, Оливия?
Голос был резкий и злой, чувствовалось, что Харви просто взбешен.
Сильные пальцы, подобно тискам, стиснули запястье Оливии и втянули внутрь душевой кабины. Харви словно хотел сказать: в таком случае тебе придется следовать за мной до конца.
Оливия не сопротивлялась.
Харви схватил ее за запястье другой руки и поставил под струю воды. Его глаза загорелись торжествующим блеском, когда тщательно причесанные волосы Оливии поникли, а злосчастная ночная рубашка вмиг промокла и прилипла к телу.
– Ну что, может, передумаешь? – не скрывая насмешки, спросил Харви, с преувеличенной любезностью освобождая руки Оливии.
Оливия окончательно пала духом. Ей стало ясно, что не стоит рассчитывать на понимание и отзывчивость. Он просто горел желанием морально уничтожить ее. И все же, если она хочет стать нужной своему мужу, войти в его жизнь, она должна остаться и выдержать все до конца, отринув страх и нелепую, глупую, смешную стеснительность.
– Нет, – хрипло сказала Оливия. – Я останусь здесь до тех пор, пока ты не выслушаешь меня.
Возможно, ее настойчивость опять покажется ему капризом или нелепым упрямством, но ей уже на все наплевать. Ничто не могло ее теперь остановить. Каким-то шестым чувством Оливия поняла, что достигла черты, дальше которой отступать нельзя.
– Смотри, Оливия, опасно искушать дьявола! – грозно предупредил Харви.
– Я хочу тебя, правда хочу. Ты все неправильно понял, Харви, – умоляюще залепетала Оливия, убирая с лица мокрые волосы. Ее уже не беспокоило, как она выглядит, самое важное – разубедить Харви, заставить понять, что он заблуждается, что она действительно любит его.
В глазах Харви появилось неприкрыто циничное выражение.
– Что ж, посмотрим, насколько это соответствует истине, – чуть ли не враждебно сказал он.
С этими словами Харви взялся за вырез ночной рубашки и рывком разорвал ее до самого пояса. Злорадство отразилось на его лице при виде того, что стало с рубашкой, оскорбившей его лучшие чувства.
– Это поможет тебе показать мне, насколько сильно твое желание, – с той же холодной враждебностью продолжал Харви.
Неожиданная агрессивность мужа ошеломила Оливию. Однако это лучше, чем если бы он просто отвернулся от меня, сообразила она. Мои слова для него пустой звук, но Харви дал мне возможность подтвердить их на деле.
Оливии не нужно было зеркало, чтобы представить, сколь ужасно она выглядит, но все же, собрав в кулак всю свою волю, она сумела справиться с овладевшим ею смятением. Взявшись дрожащими руками за скользкую мокрую ткань, она с отчаянной решимостью рванула ее, и то, что пять минут назад было сексапильным дамским бельем, жалкой кучкой легло у ног Оливии.
Харви был потрясен. Оливия видела, как взлетели вверх его брови и округлились глаза. И Оливия, впервые за много лет, ощутила дурманящее торжество. Я добилась своего! Харви удивлен и растерян. Но этого триумфа недостаточно: теперь мне предстоит любой ценой перечеркнуть образ холодной, эгоистичной женщины, который сложился в голове моего мужа.
Ощущение своей силы выдавило из Оливии парализовавший ее страх, породило робкое чувство
