апартаменты, как на грех, оказались свободными! Леонора не в состоянии была выговорить ни слова.
— Мистер Стюарт упоминал, что вы работали менеджером в одном из его отелей. По-моему, ему интересно узнать, как вы справляетесь с пансионатом.
Так Микки знал, что она здесь! Значит, это вовсе не ирония судьбы. Он знал... Должно быть, Барт или Сесил Рэмфорд упомянули о ней. Поэтому-то он и изменил маршрут свадебного путешествия. И достопримечательности здесь ни при чем, хотя, возможно, это послужило оправданием перед женой. Для самого Микки Стюарта главной достопримечательностью была Леонора Хоуп!
— Я так и думала, что это он, — с трудом выговорила она. — Спасибо за информацию.
— Что ж, теперь вы знаете, чего вам следует ожидать.
— Еще раз спасибо.
Леонора повесила трубку, в голове ее проносились сценарии того, чего можно ожидать, и все они были просто кошмарными. На глаза навернулись слезы, слезы разочарования в попытке ускользнуть от мести Микки Стюарта за противодействие его планам. Слишком уж хорошо она помнила их последнюю встречу, во время которой с него слетел весь его шарм и проступил безжалостный эгоизм.
Он рассчитывал на то, что она сдастся. А вместо этого Леонора ускользнула от него. И вот теперь он ее опять поймал.
Слезы наконец хлынули и потекли по щекам. Сняв туфли и носки, она клубочком свернулась на постели. Ситуация была просто ужасной. Микки прибудет завтра, потом всю субботу, все воскресенье, три ночи... Леонора знала, что он не преминет воспользоваться каждым удобным моментом.
И нужно было ей влюбиться в него, думала она, молча плача в подушку. Хотя это была не настоящая любовь, а скорее длительная любовная связь, подслащенная и приперченная показным блеском и шиком, всегда сопутствующим Микки. Он появлялся и исчезал из жизни Леоноры, очаровывая ее своим обаянием, соблазняя сладкоречивыми словами, и вечно обещал в следующий раз остаться с ней подольше, заставляя поверить в то, что она важна для него, необходима ему.
Это было для Микки как раз то, что нужно. Его никогда не интересовали нужды Леоноры. Не интересовали и сейчас. Он приезжает для того, чтобы поиздеваться над ней, и сделает для этого все, что в его силах... Сначала маленькие злобные намеки исподтишка в присутствии жены, затем попытки встретиться наедине, может быть, даже опять затащить ее в постель... Это будет его месть за попытку зажить собственной жизнью. А если она не подчинится ему... Леонора содрогнулась. Инстинкт говорил ей, что никто не может доставить неприятности Микки Стюарту и остаться безнаказанным.
Эти горестные мысли прервал стук в дверь. Вытерев мокрое от слез лицо, Леонора взглянула на часы. Было несколько минут шестого. Гости, наверное, уже вернулись с прогулки, а ее не оказалось на месте. Этот стук означал, что ее ищут.
Соскочив с кровати, она схватила несколько салфеток, получше вытерла лицо, сунула ноги в сандалии и поправила волосы. Стук повторился, и Леонора попыталась взять себя в руки. Видимо, это Нора, желающая что-то сообщить перед уходом с работы.
Открыв дверь, она оторопела.
Эдвин!..
— Ага! Все-таки вы здесь!..
Он довольно улыбнулся. Настроив себя на чисто рабочий визит, Леонора оказалась застигнутой врасплох, ноги ее сразу стали как ватные.
— Я искал вас, чтобы отдать дневники Руфь, — продолжил Эдвин, показывая ей какой-то сверток. — Очень удачно, что вы оказались у себя. Можете сразу положить их в надежное место.
С большим трудом ей удалось взять сверток. С некоторым недоумением глядя на него, Леонора пыталась как следует осознать его присутствие и припомнить, чего ожидала от предполагаемой встречи. Только теперь все ожидания казались какими-то нереальными, шаткими и беспочвенными. С некоторым недоумением она смотрела на дневники, свидетельство далекого прошлого.
— Леонора?
Вопрос донесся до нее как будто издалека. Собственное прошлое Леоноры было слишком близким, грозило катастрофой, и теперь, когда Микки добрался до нее, она не знала, чем все это кончится.
— Что-нибудь не так?..
Совершенно не так... Грудь сдавило от предчувствия беды... Эдвин пришел совершенно не вовремя... Микки может причинить ей много зла... К глазам ее вновь подступили слезы. Не в силах произнести ни слова, Леонора только помотала головой.
— Вы же сказали, что хотите прочитать их. — Суровая нотка в голосе Эдвина резанула как ножом. — Но если передумали...
Она лихорадочно пыталась найти какое-то оправдание столь неприятному поведению.
— Извините, Эдвин. Я не... — Голос Леоноры дрогнул, набрав воздуха, она заставила себя продолжить. — Вы пришли в неудачное время. Но спасибо вам за...
Он резко подался вперед, и это быстрое движение заставило ее остановиться на середине фразы и невольно взглянуть ему в лицо.
— У вас какие-то неприятности, Леонора? Лучше бы вам рассказать мне о них, — решительно заявил Эдвин и прежде, чем она успела ответить, вошел внутрь и, обняв за плечи, подвел к ближайшему креслу и усадил туда, потом, взяв из ее рук сверток с дневниками и положив их на полку, закрыл дверь в коридор. — А теперь рассказывайте. Что вас так расстроило?
Понимая, что он ничем не может ей помочь, Леонора только покачала головой.
— Это не имеет к вам никакого отношения, Эдвин.
— Если вас беспокоят дела пансионата, то Чарли не будет возражать, если я вмешаюсь, — заверил Эдвин.
Раздраженная его настойчивостью, она поднялась с кресла.
— Это сугубо личное, тут вы не помощник. Пожалуйста...
— А вы попробуйте!..
Он стоял перед ней, человек-гора, прямо-таки излучающий непоколебимую уверенность, и Леонора чувствовала, как отступает перед ним ее воля. Она не знала, что делать, не видела пути разрешения проблемы.
Неожиданно Эдвин придвинулся еще ближе и взял ее в свои теплые объятия, прижав голову Леоноры к своему плечу и гладя по волосам.
— Все хорошо, — успокаивающе бормотал он. — Все будет нормально. Всегда лучше поделиться своим горем с кем-нибудь другим.
— Нет, не лучше!.. — выкрикнула она, впрочем, не отказываясь от его психологической поддержки и даже желая ее.
— Доверьтесь мне, — попросил Эдвин. — Рано или поздно вы поймете, что мне можно доверять. Так почему бы не начать сейчас?
Леоноре очень хотелось этого, но мысль о том, что придется объяснить все, останавливала ее. А что, если Эдвин неправильно поймет? Ведь он не жил в мире Микки Стюарта.
— Мне стыдно.
— Ну и что? Кто из нас без греха?
На нее вдруг нахлынул приступ острой тоски, спорить расхотелось.
— Дело в человеке, о котором я вам рассказывала, — торопливо призналась она со слезами в голосе. — Микки Стюарт. Завтра он приезжает. Вместе с женой. И ему известно, что я здесь...
Эдвина словно током ударило. Мощная грудная клетка вздыбилась, рука, гладившая ее по волосам, остановилась на полпути. Несколько секунд он, казалось, вообще не дышал. Да и она тоже!
Внезапно Леонору охватила страшная паника. Что она наделала, зачем рассказала?! Да, он хотел знать и попросил доверять ему. Но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Что, если Эдвин опять подумает о ней плохо...
