тебя их не будет, – заверила его Кейт.
– Но разве оно не восхитительно?
– Ммм…
Тихая джазовая музыка была фоном, а они пили шампанское и беспечно болтали.
Даррену вдруг подумалось, что омары, возможно, не та еда, которую любит Кейт. И, наверное, идея с такой подсказкой – не из лучших. Но дело сделано. Омары уже готовы – сочные, розовые, поджаренные.
– Я приготовил омаров, – сказал он.
– Это еще одна вещь, которую я никогда не пробовала, – смущенно улыбнулась Кейт.
– Наша семья обычно проводила лето в штате Мэн. Лучше всего, конечно, есть омара, поджаренного на костре, и при этом сидеть на берегу, любуясь морем и наслаждаясь едой. Но удобнее всего есть омара в моей квартире за столом, где много топленого масла и салфеток. – Даррен сказал это, провожая девушку к накрытому обеденному столу, на котором стояли тарелки с политыми топленым маслом омарами, украшенными лимонными дольками.
Он разлил в бокалы вино.
Конечно, дома у него было бы больше вооружения для соблазнения девушки. Изысканная посуда, дорогая мебель, ажурные скатерти, все те мелочи, от которых барышни приходят в неописуемый восторг.
Здесь Даррен не мог позволить себе всего этого, но впервые за все время пребывания в Сиэтле он отступил от мер предосторожности, купив дорогое вино и продукты.
Девушка растерянно посмотрела сначала на тарелку с омарами, потом на Даррена.
– Одна незначительная деталь, – усмехнулась она, – я понятия не имею, как это есть.
– Ну что ж, – беспечно произнес он, стараясь, чтобы его слова не звучали как объяснение урока в школе, – для начала мы должны чем-нибудь вооружиться, чтобы обезопасить себя от того беспорядка, который сейчас устроим.
Он пошел в ванную и вернулся с двумя банными полотенцами.
– Жаль, что нет других цветов, только синие, – сказал он, заправляя края полотенца за воротничок ее платья.
– Наверное, можно закрепить полотенце английской булавкой, – предложила Кейт.
– Я похож на человека, у которого есть в доме булавки?
Кейт рассмеялась.
– У меня есть, я могу принести.
– Нет, – возразил он, – будем импровизировать. Ну, теперь на штурм омаров! – скомандовал он.
Наблюдая за Кейт, которая расправлялась с омаром, Даррен заметил:
– Кстати, ты знаешь, что омар – возбуждающее средство?
В ее глазах искрились смешинки. Она спросила, поддразнивая:
– Ты хочешь всю вину переложить на омаров?
– Да, – грозным шепотом ответил он, медленно приближаясь к ней. Кейт громко рассмеялась. Даррен оборвал ее смех, завладев ее губами.
– Говорят, что и устрицы являются возбуждающим средством, – сказала Кейт после поцелуя.
– Договорились, будем завтра ночью есть устриц.
– Эдгар, ты меня избалуешь!
– Я согласен всю оставшуюся жизнь баловать тебя, – пообещал он.
Внимательно посмотрев в его глаза, Кейт поняла, что он подразумевал именно то, что сказал. Это не было шуткой или пустыми, ничего не значащими словами.
Они не говорили ни о каких серьезных отношениях. У нее своя жизнь, у него своя. Но только всякий раз, когда их взгляды встречались, всякий раз, когда он прикасался к ней, она начинала трепетать от волнения.
– А на десерт будет кое-что специальное, – предупредил он.
Что-нибудь вроде волшебной ночи? – подумала она, а вслух спросила:
– И что же?
– Ты.
Ее сердце пропустило удар, когда он встал из-за стола и подошел к ней. Прежде чем она поняла, что задумал Эдгар, он подхватил ее на руки и понес в спальню.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
– Как прошли выходные? – спросила Руби.
– Прекрасно. – Кейт продолжала разбирать на своем столике ножницы и расчески, не поворачиваясь к подруге лицом.
До открытия салона оставалось несколько минут.
Руби села перед зеркалом и поправила макияж.
– Прекрасно, – фыркнула она. – Ну да. Уж не с херувимчиком ли?
– Разве он не казался тебе хорошим?
– Хорошим? Да, наверное. Даже больше. Он потрясающий. Но только разве с ним можно развлекаться? Разгадывать вместе кроссворды? Или обсуждать проблемы ядерной физики? – Руби рассмеялась над собственной шуткой.
– Нет, Руби, ты ошибаешься. Вот смотри, например, мы с ним ели омара, пили шампанское и… было еще кое-что. Интересно? Мы занимались любовью бесконечно. – Кейт намеренно растягивала слова, особенно последние три.
– Bay! – воскликнула Руби. От неожиданности она дернула рукой, в которой держала помаду, и нарисовала себе на лице красную черту.
Теперь была очередь Кейт ехидничать и развлекаться.
– Держи! Вытри лицо, ты вся перепачкалась! – смеясь, сказала Кейт.
– Кейт! Ты так пошутила, да? – спросила Руби, игнорируя протянутый Кейт платок. – Или нет? О, боже мой, ты серьезно?
– Ох, Руби! Он просто сводит меня с ума. Знаешь, я сама сначала думала, что он чудак и ужасный зануда. Но он такой ласковый, добрый и такой… хороший любовник! – Кейт зарделась от воспоминаний. – И знаешь, дело не только в сексе. Дело в нем самом. Он невероятный человек!
– Ну, и как он выглядел в шортиках с херувимчиками? – усмехнулась Руби.
Кейт мечтательно улыбнулась, вспоминая, как сняла с Даррена брюки и увидела, что на нем шорты, которые она ему купила.
– Он выглядел фантастически! – промурлыкала она.
– Все, девочки, начинаем, – объявила хозяйка салона, проходя к себе в кабинет.
Руби пошла открывать дверь. Вошли первые посетители.
Работая, Кейт размышляла над тем, каким идеальным казался ей Брайен и кем он оказался на самом деле. А с Эдгаром было все наоборот.
Во время перерыва Кейт решила позвонить Эдгару домой, она знала, что у него скоро закончатся выходные и ему придется вернуться на работу, на которой он будет пропадать целыми днями. И Кейт от одного осознания того, что они будут реже видеться, уже становилось грустно.
– Привет, – сказала она, когда он взял трубку.
– Привет, – его голос стал бодрее, когда он узнал ее, – моя кровать, моя квартира, мое сердце, моя жизнь, стали такими пустыми, когда ты ушла. Когда мы увидимся снова?
– Я ухожу с работы в три. Так что мы можем взять корзинку и отправиться на пикник.
После небольшой паузы он отозвался:
– А, пикник… – В его голосе не было радости.
– Что с тобой, Эдгар? У тебя аллергия на траву? Или что?
– Нет, просто я не люблю быть на людях, когда вокруг много народа. Вот и все.
– Послушай, а ты не страдаешь агорафобией? Боязнью толпы? У тебя связано с этим какое-то неприятное воспоминание?
– Нет, все прекрасно! Я зайду за тобой в четыре.
