— Да, но я...
Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но потом, очевидно, передумал. И потянулся за ее чемоданом, после чего бросил его на кровать. От толчка он неожиданно открылся, и все содержимое вывалилось наружу.
— Ой, я забыла тебе сказать о...
Джек нахмурился еще сильнее, отбросил несколько вывалившихся из чемодана кружевных трусиков и отступил, словно чемодан атаковал его.
— ...О том, что в нем слабая застежка, — закончила Катерина.
— Точно, — пробормотал Джек.
Краска залила щеки девушки, но она, не обращая на это внимания, молча собрала белье, которое вполне могло заменить ей ночную рубашку. А собрав, пошла в ванную комнату и тщательно удостоверилась в том, что прочно закрыла дверь на щеколду.
Джек с минуту смотрел на дверь ванной, а затем пошел к кровати.
— О чем говорить, о чем говорить, — пробормотал он с сарказмом.
Что он сейчас проделывал? Ясное дело, что — ходил по канату над разверзшейся пропастью, да еще и не один, а с партнершей, которая была, наверно, худшей лгуньей во всей Северной Америке и притом изо всех сил пыталась выйти из щекотливого положения, в которое попала. Положение в одинаковой степени щекотливое и сексуальное.
Да, черт возьми, подумал он, вот в таких условиях ему приходится вести опасную игру!
При наличии одной кровати. И одной странствующей акулы. Которая издавала такие звуки, что он начинал думать не головой, а половыми железами.
Да, если он не проявит осторожности, то кончит тем, что она реформирует его мозги!
А профессор Катерина Мур, этакая фифочка с новообретенными познаниями в области интригоплетения, не желает с ним об этом говорить!
Через пять минут она вышла из ванной комнаты в белой рубашке, будто сшитой для самого Гулливера. Похоже, тем самым она делала намек, который он не смог бы не понять даже в том случае, если бы уже три дня находился в царстве мертвых.
— Это что, та вещь из твоего гардероба, которая больше всего напоминает ночную рубашку?
Катерина окинула его презрительным взором.
— Где же твое воображение, мистер Джибралтар? По-моему, оно тебе еще понадобится.
— Послушай, если бы дело было в одном моем воображении, то, поверь мне, тебе не понадобились бы никакие такие штучки. Но все это нам нужно вовсе не для того. Ты могла бы и сама об этом помнить, если бы твое воображение не было так подавлено.
— О чем это ты?
Она быстро проглотила комок в горле, и Джек невольно задался вопросом, что же так занимало ее воображение. Он позволил себе улыбнуться. Что ж, может, она и не хочет об этом говорить, но думает-то уж точно.
Одна постель. Одна странствующая акула. И один паршивый лгунишка.
— Я говорю о том, что умная женщина не может не понимать, что Бласко во все глаза следит за нами — сам или с чьей-то помощью. И мы должны использовать все мыслимые уловки, чтобы быть убедительными, — терпеливо разъяснил он. — И даже не думай о том, чтобы достать спальник, красавица.
— Не понимаю, почему...
— Ты что, собиралась пройти в наше любовное гнездышко, неся его в руках через холл отеля?
— Я не...
— Конечно, ты могла бы сунуть его под рубашку, но тогда ты бы выглядела так, словно в любую минуту можешь разродиться.
— Ты не думаешь, что это немного...
— Что?
Она сделала такое движение, что он смог увидеть, что под рубашкой у нее ничего нет.
Он не мог рассказать ей, насколько действительно необходим был придуманный им спектакль. Она хотела знать слишком много, чего и объяснить-то было нельзя.
— Ты здесь не по зову своих инстинктов, — напомнил он. — У нас с тобой сделка.
— Да, но ты-то, похоже, об этом позабыл.
— Ну хорошо. Так что же ты хочешь узнать?
Ее глаза блеснули, она смотрела на него не отрываясь, и на секунду Джеку показалось, что она забыла о теме их разговора. Однако это оказалось не так.
— Я хочу знать, что означает Юг-5.
— Но зачем?
— Зачем?
— Да. Как ты планируешь распорядиться этой информацией? Прогнать ее через университетские компьютеры? Или использовать для того, чтобы установить местоположение последних тетиных раскопок? Или поделиться почерпнутыми сведениями с Бласко и попасть из-за этого в еще больший переплет, чем тогда в 'Ла Стеле'?
— Я не собираюсь подвергать себя опасности, и единственное, чего я хочу, это получить информацию.
Джек покачал головой.
— В этой игре, леди, человек находится в опасности уже потому, что владеет некой информацией. Это тебе, черт побери, не библиотека!
— Я это знаю! — фыркнула девушка. — Если бы мне нужна была библиотека, я бы осталась дома!
В конце концов она права, признал Джек. Если бы ей была нужна библиотека, она бы не ступила на эту дорогу, поскольку дорога вела явно не туда. А она, судя по всему, не собиралась с нее свернуть. Даже в том случае, если бы он того захотел.
При этой мысли Джек нахмурился. Да, справляться с этой девушкой было не очень-то легко.
— Думаю, насчет последнего ты права, Кэти, — медленно произнес он. — Ты создана совсем не для библиотеки.
Она моргнула, обезоруженная комментарием, которого никак не ожидала.
— Послушай, — поспешил он, пока она его не перебила. — Я хочу кое-что прояснить. Может, если бы ты продала Бласко идею о Юге-5, это и сослужило бы тебе какую-нибудь службу, но, поверь мне, тебе не нужно с ним связываться.
— Я не собираюсь тебя продавать, Джек. У нас с тобой договор.
Да, безусловно, она честна с ним. Его пронзило чувство вины. Господи, в этой женщине было что-то такое, что он чувствовал себя с ней так, будто единственное, чего он заслуживал, так это быть разрезанным на тысячу кусочков, а затем скормленным Арчи.
Ведь он всего лишь делал то, что должен делать. И если он не найдет в себе силы противостоять ей, то очень скоро ему придется волноваться за их жизни. Потому что их обоих могут скормить Арчи.
— Ну хорошо, — уступил он, чувствуя, что молчание слишком затянулось. — У нас действительно договор.
— Ну так и что же означает Юг-5?
— Это сокращение. Направление раскопок.
— Последних раскопок Мадрид?
Он поколебался.
— Да.
— Но это ведь еще не все, не так ли?
— Не все. Но я не скажу тебе, Кэти. Тебе не нужно это знать.
— Не нужно?
— Чем меньше ты будешь знать, тем меньше вероятность, что тебя достанет Бласко.
— А если даже достанет... Я же сказала тебе, что не собираюсь тебя продавать.
— Черт возьми, Кэти! Если до тебя доберется Бласко, тебе лучше быть готовой продать меня. Меня и
