– Нет, – мягко прошептал архитектор, и улыбнулся. – Садись.
От него странно припахивало чем-то прелым, вроде палой листвы. Силы рядом оставили Изомиру, она тяжело опустилась в кресло, дрожа от гнева, но беспомощная, словно на нее навели порчу. Голос Серении прошептал ей: «
Архитектор сел напротив, и чем громче становились вопли мальчишки, тем благостней улыбался бледный человечек.
– Никогда не слышала, чтобы царь колдовал, – пробормотала Изомира. – Никто нам не говорил.
– Ты многого еще не знаешь. А еще большего не узнаешь никогда.
При взгляде на него Изомире мерещились выползающие из глаз архитектора бледные черви силы, впивающиеся в ее мозг. Она опустила голову, закрыла глаза, но весь чертог наполняла темная мощь, от которой ныли зубы и кожу словно стягивала невидимая паутина. «
– Зачем он так поступает с нами? – выдохнула она.
– Разве служить нашему царю – такая мука? – насмешливо ответил архитектор.
Мысленному взору Изомиры открылось жуткое видение: вся Янтарная цитадель заполнена злом. Лафеом, владыка Поэль, Граннен, Серпет, даже Намания – все они кружат обок царя, питают его бредовые видения, помогают плести черную паутину…
– Что же ты такое? – прошептала Изомира.
Архитектор замер вдруг. Черные его зенки разом запульсировали, словно он понял – девушка прозрела в нем яд, но пытаясь запугать ее, он лишь открыл истинное свое лицо…
Их прервал стук. Мгновение улетело. Отвернувшись, Изомира подняла взгляд и увидела, как открывается потайная дверь.
На пороге стоял царь. Грудь его вздымалась, рот был приоткрыт, глаза закатывались. На руках его была кровь, красные пятна на камзоле, и край мантии оставлял на полу багровый след.
Изомира, шатаясь, поднялась на ноги, подавляя неслышный визг. Юбка ее зацепилась за игральную доску, и фигуры разлетелись по полу.
Гарнелис ткнул в нее пальцем.
– Вон, – приказал царь. Он шагнул к ней, и она увидела на дрожащей его руке кровь, таящуюся в морщинах. – Уходи!
И она побежала.
Коридоры вели вокруг нее хоровод, бесконечные и пустынные, озаренные неяркими фонарями. Она заблудилась; в груди кололо, не хватало воздуха, ныли ноги, но она продолжала бег. И не царь преследовал ее в воображении, а Лафеом, с улыбкой на бледном лице.
Коридор уперся в вызолоченные створки. Дернув за ручку, девушка влетела внутрь и захлопнула двери за собой. Изомира оказалась в огромной гостиной; двери по левую руку вели в спальню, к просторной постели под балдахином – и в проеме дверей стояла женщина в полосатом шелковом платье, потрясенно взирая на Изомиру.
Девушка вжалась в дверной косяк. От усталости у нее так болели ребра, что она не могла говорить.
Женщина неторопливо двинулась к ней. Лицо ее под безупречно уложенными седыми волосами было исполнено царственного величия, достоинства и силы. Платье было так накрахмалено, что плыло вместе с хозяйкой, как галеон.
Серебро, золото, чернь смешались перед глазами Изомиры. Она рухнула, и дворянка подхватила ее. Потом оказалось, что девушка лежит на широкой кровати, задыхаясь, а комната то скрывается во мраке, то вновь выходит на свет.
– Вот так, дыши глубже, – подбодрила ее дама. – Сесть и не пробуй. Бедняжка.
На лоб девушке легла тряпица, мокрая и восхитительно холодная. Голова кружилась все меньше, силы постепенно возвращались к Изомире. Глянув на даму, она поняла, что сильное, красивое ее лицо не меньше, чем лик царя, обезображено тяжким гнетом. И что-то в нем было знакомое.
– Как тебя зовут? – спросила дама. У нее и голос был внушительный.
– Изомира.
– Я Мабриана.
– Ох, богиня! – всхлипнула Изомира, пытаясь встать, но поднялась только на локоть. – Царица! Ваше величество…
– Да, но это не главное. – С намеком на суровость. – Расскажи, кто ты, и от чего спасалась.
– Я… я не могу… Простите, ваше величество, я не знала, чьи это чертоги.
– Очевидно. Но не зови меня так. Не надо титулов. Расскажи.
Изомира не могла даже отдаленно передать случившееся – тем более рассказать самой царице. Ужас плескался в ней, и единственным ее словом было:
– Царь.
– Бо-оги. – К изумлению Изомиры, Мабриана тяжело опустилась на кровать рядом с ней. – Дальше можешь не объяснять. Он привел тебя с Башни? Ты такая хорошенькая, но это платье тебе не идет. Они никому из вас не идут.
