Изомира начала всхлипывать. Ей казалось, что она сходит с ума.
– На нем была кровь…
– Знаю. Я видела.
– Он хотел забрать меня, а вместо того привел парня. Я слышала…
Мабриана прижала ее к груди, укачивая, покуда девушка не выплакалась. Потом царица принесла ей бокал вина и поднесла к губам, потом пригладила растрепавшиеся волосы – совсем как делала мать.
– Не знаю, что и сказать тебе, Изомира, – проговорила, наконец, царица. – Я не могла остановить его. Боги свидетели, я пыталась. Я не могу защитить тебя от него. Уже не один год я живу одна. Раньше я молилась, чтобы он пришел ко мне. Сейчас я молюсь, чтобы не приходил.
Изомира молчала.
– Я могу понять, почему он пощадил тебя, – продолжила царица, помедлив. – Даже заплаканная, ты прелестна. Что-то в тебе есть особенное.
– Нет… Это сестра моя особенная… не я.
– Она в Башне?
Имми покачала головой.
– Нет. Она дома. Я по ней тоскую, но я так рада, что она в безопасности.
Мабриана не спросила, где это – дома.
– Не обещаю, что царь будет щадить тебя вечно. Если он не смилостивился даже над родным сыном, над собственной внучкой… надежды нет ни у кого из нас. – Вздернув острый подбородок, она слепо уставилась в угол. – Ни у кого.
– Но что он творит?
– Думаю, – медленно проговорила Мабриана, – он верит, что питает заурому. Он знает, что завет гибнет, и пытается прибавить ему сил.
– Живыми людьми? – Девушке вспомнился вопящий шар.
– Все есть сила. Чародейство суть лишь тонкие вибрации незримых нам миров. Так говорят элир. Но уже слишком поздно, и никто не может объяснить ему… потому что тех, кто осмеливался спорить с царем, давно схоронили. Он заменил их жестокими и бездумными, каким стал сам. Прежде я верила Богине. Но сейчас я не слышу ее…
Изомира присела и спустила ноги с кровати, так что теперь они с царицей сидели рядом.
– Госпожа? – осторожно спросила она. – Этот Лафеом, архитектор… вы его знаете?
– Я с ним встречалась. Знать его я не желаю.
– Откуда он?
– Он посредник. Ты слыхала о них?
– Не припомню.
– Чародеи со Змеиных островов. Они порой выходят в мир.
– Они люди?
– Кто, посредники? Конечно, люди.
– А… Лафеом –
С минуту Мабриана молчала. Потом:
– Тш. Ты не в себе. Бывает, больным мерещится всякое. Думать об этом не стоит. Я сейчас ничего не могу сделать. Ничего.
Наступила тишина, необъятная и невыносимая. Больше, чем когда-либо, Изомира чувствовала себя одинокой, потерянной. «
Девушка раздумывала, что бы сказать, когда в дверь заколотили. Женщины невольно вцепились друг в друга.
– У ваших палат нет охраны! – воскликнула Имми.
– Я их отослала. Они меня раздражают.
Мабриана отстранилась, принимая торжественный вид. Распахнулись двери. На пороге, черной преградой на пути льющегося из коридора света, стоял царь Гарнелис.
– Вот ты где, – проговорил он, глядя мимо супруги, на Имми.
– Здесь она и останется, – спокойно ответила Мабриана.
– Я хочу, чтобы она пошла со мной. Мне надо поговорить с ней.
Изомира переводила взгляд между царем и царицей, сошедшихся в жестоком споре из-за ее судьбы. «В это, – мелькнуло у нее в голове, – Танфия с Линденом никогда не поверят!».
Гарнелис изменился – и не только тем, что сменил камзол и мантию. Сейчас он походил на собственный старый портрет; в глаза его вернулось сияние, и такая сила виделась в нем, такое величие, что Изомире захотелось забыть обо всем и мчаться на его зов. Седые кудри ниспадали на плечи. Он выглядел истинным царем. И все же на лице его осталась печать того, стыдливого голода.
