— Замуж? — повторила Габи, и ее глаза расширились от удивления. — Можете об этом даже не мечтать!
— Конечно же, я мечтаю только об этом. — Луис небрежно облокотился о стол, но глаза его смотрели настороженно. Габи чувствовала, что за этими жесткими, но красивыми чертами скрывается ясный и холодный, непрерывно работающий рассудок. — Это решит все наши проблемы, и притом очень быстро.
У Габи вырвался нервный смешок.
— Вы имеете в виду, что это решит все ваши проблемы? Но не стоит беспокоиться, Луис. Вам не придется выдерживать тяжкие испытания брака, чтобы получить мою часть имения. Я уже говорила, что в мои намерения не входит вступать в его владение.
— Это вы сейчас так говорите. А вот когда поймете, что потеряли…
— Меня не очень интересует ценность имения. — Габи стиснула пальцы. — Сомневаюсь, что человек вроде вас может в это поверить, но это правда. И я полагаю, что сеньор Серрано предложил замечательную идею насчет фонда. Я собираюсь…
— Этот фонд не имеет к вам никакого отношения. Он будет финансироваться исключительно из тех средств, которые принадлежат мне.
— Но все и так ваше. — Габи была готова заплакать от отчаяния. — Дедушка считал, что поступает, как лучше, и, наделяя меня богатством, принадлежащим по праву Елене, заглаживает вину перед ней, но это несправедливо! Ведь он надеялся, что мы поженимся… — Она отвела взгляд, уставившись на обеденный стол… — Может быть, дед и не знал, но я-то знаю, что даже не нравлюсь вам, не говоря уже о любви…
Габи замолкла. Перед ней вдруг со всей очевидностью предстала воистину пугающая картина. Она живет в этом имении в качестве жены Луиса. Они работают вместе, деля друг с другом все радости и огорчения, обедают за этим столом, любят друг друга и спят в одной постели…
Она невольно вздрогнула, подняла на мгновение ошеломленный взгляд и заметила, как Луис смотрит на нее кошачьими глазами. Ей даже на мгновение показалось, что он смог прочитать ее мысли. Может быть, так и должны складываться отношения между двоюродными братом и сестрой, даже не состоящими в кровном родстве?..
— Во всяком случае, — громко продолжила Габи, — я не собираюсь выходить замуж!
— Неужели? — Луис приподнял свою темную бровь.
— Да, это так.
— И вы сообщили эту печальную новость тому влюбленному в вас молодому человеку?
— Да, конечно. — Габи откинула назад шелковистый водопад своих волос — и он принял это.
— Тогда он дурак, — тихо проговорил Луис, но его слова эхом разнеслись по комнате.
— Да, но в любом случае, — Габи постаралась взять себя в руки, — я уже говорила, я уеду отсюда через несколько дней. Хотя, — тут ей в голову пришла новая мысль, и она глубоко вздохнула, — я могу уехать и завтра. В конце концов, после смерти дедушки меня здесь уже ничего не удерживает. — Тонко очерченные брови Луиса нахмурились, но он ничего не сказал, и Габи продолжила: — Как только я вернусь в Лондон, я попрошу своего адвоката оформить, как это называется… формальное отречение от моей части имения. Адвокат перешлет его вам… — Трудно было прочесть выражение глаз Луиса, но Габи подумала, что она слишком заговорилась. — Да, я полагаю, что сеньор Серрано должен получить копию моего заявления, но и мой адвокат должен знать об этом.
— Однако вы очень спешите уехать, — сухо заметил Луис.
— Когда я вернусь домой, у меня сразу появится куча дел. — Луис выпрямился, и что-то заставило Габи насторожиться. — Понимаете, квартира, клиника…
— Но, дорогая, прежде чем вы уедете, мы должны закончить одно маленькое дельце.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду. — Язык Габи, казалось, прирос к небу, и она с трудом произнесла эти слова.
Луис тихо засмеялся и медленно подошел к ней, напоминая походкой дикого кота, подкрадывающегося к жертве. Габи отступила на шаг и наткнулась на стену. Она прижалась к ней ладонями, сердце бешено колотилось. Когда Габи взглянула на Луиса, он поднял руку и указательным пальцем коснулся верхней пуговицы ее платья. Хотя он не касался ее кожи, Габи все равно ощущала тепло его ладони. Подчиняясь силе его взгляда, веки Габи затрепетали, а затем совсем опустились.
— Нет, Луис, пожалуйста, не надо!.. — взмолилась она.
— Только не лги себе, моя милая. — Легкая усмешка в его голосе скрывала что-то пугающее. — Мы оба знаем об этом, мы знали обо всем с первого момента нашей встречи. Это неизбежно, это рок.
— Нет!
Он посмотрел на нее сверху вниз, и на его губах заиграла легкая улыбка, а в глазах появился серебристый блеск.
— Ты ведь знаешь, что все будет так, как захочу я. Ты можешь кричать как угодно громко, но ты ведь не сможешь перекричать голос своего тела.
— Неправда… — пробормотала Габи. Ее голос дрожал, несмотря на тщетные попытки совладать с ним. Луис лишь слегка коснулся ее, но она в тот же момент ощутила, как он заполнил собой все ее существо, и сердце ее нетерпеливо забилось в ответ.
— Нет?
Их взгляды встретились, и Луис провел кончиком мизинца вокруг ее пухлых губ. Габи вздрогнула от нахлынувшего желания.
— Видишь. — Он поднял мизинец, словно демонстрируя этим свою власть над ней. Габи почувствовала, что голова ее идет кругом, а тело горит, словно в лихорадке. Собрав остатки сил, она произнесла:
— Ничего я не вижу! Во всяком случае, то, о чем вы говорите, не любовь, а всего лишь физическое влечение!
Губы Луиса изогнулись в улыбке, весьма невеселой.
— Любовь? Вы уверены, что знаете значение этого слова? Любовь — очень опасная штука, дорогая, и нужно иметь много мудрости, чтобы избежать ее.
— Но это уж слишком цинично! — возмутилась Габи.
— Неужели? Именно из-за любви погибли мои родители, а Елена Маргарита осталась несчастной на всю жизнь.
— Я не уверена, что в ее браке было хоть сколько-нибудь любви, по крайней мере, со стороны ее мужа. И когда прошло физическое влечение, прошла страсть, не осталось ничего. — Габи внезапно замолчала. До этого момента она никогда так глубоко не осознавала, что через все ее детство постоянным фоном прошла несчастная жизнь матери. — Именно поэтому я никогда не выйду замуж. — Луис все так же молчал, и Габи продолжила: — Я иду собирать вещи, Луис, а потом лягу. Я очень устала. Хочу завтра пораньше выехать в аэропорт. Не могли бы вы попросить шофера, чтобы он отвез меня? Я не вижу необходимости в том, чтобы вы провожали меня, поэтому попрощаемся сейчас, хорошо?
На мгновение Габи смутилась, а затем протянула ему руку. Луис взял ее, но вместо того, чтобы пожать, поднес к губам и только сильнее сжал в своей руке — именно тогда, когда она попыталась освободиться. Потом он повернул руку Габи ладонью вверх и мягко провел губами по нежной коже, оставляя колющий, словно наэлектризованный след. И Габи прикусила губу, пытаясь подавить невольный вздох.
Она смотрела на его склоненную голову, на темные ресницы, прикрывающие смеющиеся глаза. Тень от ресниц падала на скулы. Внезапно по телу пробежала острая волна боли, словно кто-то вонзил нож и резко повернул его.
— До свиданья, Луис, — повторила она.
Высвободив руку, она почти бегом выскочила из комнаты и закрыла за собой дверь, прежде чем обжигающие щеки слезы хлынули из глаз.
5
