— Ну, мне кажется, о мистере Тоцере достаточно, — дружелюбно сказал он. — Так, теперь что там насчет… как его имя, Пербрайт? — того, который скачет…
— Костыль Андерсон?
Маллей фыркнул. Он подмигнул Памфри:
— От этого старого злодея вам лучше держаться подальше. Ей богу, уверяю вас. Только не говорите мне, что он просил вам показать ему, как играют в снукер. О, господи!
— Это я столкнулся с Андерсоном, сержант, — оперативно вмешался Росс, — а не мистер Памфри. Я просто хочу узнать, кто он такой, вот и все.
— Уличный букмекер, вот он кто. Раньше ходил на лодке, добывал креветок в Чалмсберй; пока однажды, напившись в стельку, не угодил ногой в кипящий котел с этими тварями. Нога сварилась до кости, прежде чем его успели вытащить. Но если ему покажется, что вас можно разжалобить на пинту пива, он угостит вас сказкой про акул. Это ведь акулы, правда, Сид?
— Большей частью. За исключением тех случаев, когда он отморозил ее в Архангельске.
— В Архангельске, — повторил Росс, обращаясь наполовину к самому себе. Он посмотрел через стол на инспектора. — Но скажи мне, Пербрайт, букмекеры ведь уже давно не нанимают людей для сбора билетов на улице. Я полагаю, во Флаксборо имеются тотализаторы, как и везде.
— О, да. Но мы все еще считаем их inbra clig [18]. Рабочий класс, к примеру, смотрит на них больше как на филиалы Управления по оказанию государственного вспомоществования. А средний класс полагает, что они как-то связаны с кооперативной партией.
— Вы хотите сказать, что собирание ставок на улице продолжается?
— Я в этом абсолютно убежден. В конце концов, скрытность любому делу сообщает особую притягательность, вы не находите, майор Росс?
—Андерсон, вы сказали, когда-то был моряком. — Теперь заговорил Памфри. Пербрайт подметил его привычку дергать своей вытянутой, с высокой макушкой, головой вперед и в стороны, словно ему постоянно приходилось встряхивать мысли в черепной коробке, чтобы они не склеивались. — Это означает, что у него была возможность установить контакты с заграницей, не так ли?
Маллей снисходительно улыбнулся.
— Заграницей? Если вы называете песчаные банки в двух милях от устья реки заграницей, то, пожалуй, мог. Потому что дальше лодки, добывающие креветок, никогда и не заходят.
— Насколько вы можете знать. — Выделив интонацией слово «вы», Памфри представил себе картину целого флота маленьких лодочек, бесшумно скользящих к окутанным тьмой континентальным берегам, пока Маллей спит.
— Какой образ жизни ведет наш приятель? Лав принял эстафету:
— Скваттер, — думаю, его можно было бы так назвать. Живет в одном из тех больших ниссеновских бараков [19], которые так и стоят на бывшей позиции зенитной батареи и в глубине Хантинг-Лейн. Содержит по жене на каждом конце этой улицы. Мне говорили, что эти две женщины никогда не видели друг друга. Это, однако, представляется маловероятным. — Он вопросительно посмотрел на Маллея.
— Сказки все это, — уверенно подтвердил Маллей. — Как раз на днях видел их обеих в «Вулворте». Узнали друг дружку как миленькие.
Пербрайт посмотрел на часы. Был же, как ему казалось, предел тому времени, которое он должен тратить помимо собственного, и без того достаточно нудного расследования дела Хопджоя. Он раздавил окурок в пепельнице. Вопросов по Костылю Андерсону, как будто, больше не предвиделось.
— Итак, — произнес он, — следующим номером у нас идут мистер и миссис Кролл, проживающие в Мамлсби. Пожалуйста, сержант.
Все посмотрели на Маллея. Он погладил себя по затылку, подыскивая подходящие слова, в которых можно было бы описать миссис Кролл, избегая непарламентских выражений. Потом прочистил горло.
— Я бы сказал, что юная Бернадетта наловила больше хорьков, чем я съел горячих обедов. Пербрайт перевел:
— Похоже, она пользуется репутацией женщины, не слишком разборчивой в отношениях с мужчинами. — Он посмотрел на Росса поверх сведенных в арку пальцев. — Вы полагаете, это то, что вас интересует, майор Росс?
С вопросом справился Памфри.
— Исходя из соображений безопасности, моральная развращенность не может нас не интересовать, инспектор. Хоп… человек, которого мы разыскиваем, руководствовался весьма здравыми соображениями, когда устанавливал наблюдение за миссис Кролл. — В сторону он сказал своему товарищу, чье выражение лица стало совершенно каменным:
— Знаешь, это, возможно, наша самая прочная ниточка. Маллей издал короткий смешок при мысли, которая только что пришла ему в голову.
— Занятно получается, что всего минуту назад мы говорили о старике Тоцере. Говорят, это он обычно посылает молодых парней к Бернадетте, чтоб она не скучала.
— Тоцер посылает, вы говорите? — Росс неожиданно напрягся.
— Он самый. Он, видите ли, мнит себя устроителем чужого счастья. Говорят даже, у него есть списки всех жен во Флаксборо, которые чувствуют себя покинутыми. Я лично про это ничего не знаю, но старина Джордж не так прост, как кажется на первый взгляд; он очень быстро выуживает из клиента сведения относительно того, женат он или холост и как много времени проводит вне дома. Правда, — Маллей поскреб подбородок, — теперь, я так понимаю, Джордж дважды подумает, прежде чем посылать очередного дублера для Бена Кролла.
Маллей замолчал и, прихлопывая, убрал ладонью складку на груди своего огромного пиджака. Он с самодовольным видом ожидал вопроса заинтригованной аудитории.
— Почему, что случилось, Билл? — подал реплику Пербрайт, выдержав достаточно уважительную по отношению к помощнику коронера паузу.
— Ну, последний-то ходок разве что чудом не стал моим клиентом. Бен неожиданно вернулся и застал его за работой. Он вышвырнул его из окна спальни, как мешок с сахарной свеклой. Сайке из патлаборатории городской больницы сказал мне, что оперировать пришлось срочно, в тот же вечер. Парню еще повезло, что он выкарабкался.
— Как его звали? — спросил Росс.
— Не знаю. Никто этого так и не выяснил. На истории болезни было написано Тревальян, только это не настоящее имя. Хартон распорядился, чтобы всю эту историю вообще замяли.
— Хартон?
— Это хирург, мистер Росс. Сайке слышал, как Хартон предупреждал сестру, дежурившую по палате, что это был особый случай и что никакая информация по нему не должна разглашаться.
— Да, но Джордж Тоцер ведь должен знать, не так ли? — вставил Лав. — Я имею в виду, кто был этот парень на самом деле.
— Знает, можете не сомневаться. И держит это при себе. Если Бен решит, что Джордж имеет ко всему этому хоть какое-то отношение, он заставит его съесть тачку навоза.
— Я мог бы разузнать что-нибудь у миссис Кролл, — загоревшись, предложил Лав.
Пербрайт направил на него свой карандаш.
— Ты в Мамлсби не суйся, Сид. Боже милосердный, да даже показания счетчиков в этом приходе агенты отправляются проверять по крайней мере вдвоем. — Он повернулся к Маллею. — Кстати, тебе не удалось выяснить, какие же все-таки повреждения были нанесены тому человеку?
— Нет, их тоже засекретили. Но Хартон делает операции на животе. Практически больше ни на чем. Пербрайт поднял брови и посмотрел на Росса.
— Рассмуссен, — объявил Росс.
— Ах да, Рассмуссен. Знает кто-нибудь, кто такой Рассмуссен?
Вызвался Лав.
— Он датчанин. Когда-то у него была собственная ферма на Поллард-Бридж, но потом землю отобрало государство. Насколько я знаю, сейчас он выполняет разовые работы. Забивает скот, в том числе. Некоторые фермеры по-прежнему любят забить свинью для собственного употребления, да только и один
