самый умный, судя по тому, что успел заметить Арлиан.
— Я повторяю, одиннадцать, — заявил толстяк.
— Двенадцать и ни дукатом меньше.
Тон лорда Дракона изменился, стал холодным и непререкаемым — Арлиан понял, что он устал от торговли. Толстяк тоже не мог не заметить перемены.
— Хорошо, пусть будет двенадцать, — согласился он уже не так уверенно, как прежде. — Деньги в сундучке.
— В таком случае не будем терять время и откроем его, — заявил лорд Дракон.
Толстяк ушел, оставив Арлиана разглядывать небо — и скалу из желто-коричневого камня.
Он не мог пошевелиться — руки и ноги ему надежно связали, а шея затекла от неудобного положения, — но все равно умудрился повернуться и увидел, что окружен головорезами лорда Дракона, который куда-то ушел вместе с толстяком. Фургон стоял неподалеку. Скала закрывала собой почти половину; неба — черное пятно на фоне выбеленного голубой дымкой летнего дня, — но Арлиан не видел ни домов, ни лавок и ничего похожего на ферму или деревню, где мог жить толстяк.
Он посмотрел на мародеров, стараясь запомнить лица, чтобы узнать потом, когда придет время их отыскать.
Хромой — громадный, глупый, переполненный злобой, готовый выполнить любой приказ лорда Дракона, чего бы это ни стоило.
Кнут, мужчина в кожаной безрукавке, тот самый, что вытащил Арлиана из подвала. За всю дорогу он и пары слов не сказал и держался немного в стороне от остальных.
Колпак, аккуратный молодой человек в куртке, который спустился в подвал за Арлианом, теперь старался на него не смотреть. Казалось, ему ужасно не по себе.
Кулак, именно он разглядывал Арлиана из-за полуразрушенной стены кухни, сейчас ухмылялся, слушая, как ему что-то нашептывает женщина по имени Игла.
И Красотка, по-видимому, эту женщину назвали так из-за того, что у нее во рту не хватало половины зубов. Она смотрела на Арлиана, на уродливом лице играла кривая, злая усмешка.
«Я вас запомню», — безмолвно пообещал Арлиан.
Затем он услышал шаги (лорд Дракон и толстяк вернулись) и, повернув голову, увидел, как лорд Дракон поставил ногу в стремя.
— Уходим, — велел он.
Отряд под громыхание колес фургона и топот копыт послушно сдвинулся с места, оставив Арлиана наедине с седым толстяком.
— Добро пожаловать в Глубокий Шурф, парень, — сказал тот и пихнул Арлиана носком сапога. — Советую в последний раз взглянуть на небо. Больше ты его не увидишь.
Арлиан молча поднял голову и посмотрел на морщинистое лицо, украшенное великолепной белой бородой.
Затем толстяк схватил Арлиана за руку и резким движением поставил на ноги. Несмотря на комплекцию, он оказался сильным человеком и обращался с мальчиком так, словно тот был сделан из соломы.
— Идем, — сказал он, обдав Арлиана запахом лука. — Пора отправляться под землю, там и снимем веревки. Там можно не волноваться, что ты попытаешься сбежать.
Подхватив Арлиана под мышку, толстяк легко зашагал по склону холма, а затем через потайную дверь вошел внутрь.
Знакомый мир свежего воздуха и солнечного света мгновенно превратился в широкий, освещенный факелами коридор, окутанный тенями и вонючим дымом. Арлиану вдруг показалось, что он вернулся в подвал родного дома, где умер его дед, и мальчик, забыв обо всем на свете, охваченный иррациональным страхом, попытался вырваться из цепких рук толстяка.
Тот швырнул его на каменный пол, Арлиан сильно ударился и мгновенно задохнулся, потеряв всякое желание сопротивляться.
Толстяк удивленно на него уставился и спросил:
— Что такое, парень?
— Факелы, — с трудом ответил Арлиан. Потом вздрогнул в последний раз, заставил себя успокоиться и больше не шевелился.
Толстяк даже не посмотрел на факелы, его интересовал мальчик.
— Ну и что с того?
— Мои родные, — проговорил Арлиан. — Сгорел наш дом, и они умерли. Я случайно оказался в подвале. — Он решил, что не стоит упоминать драконов — сам не зная почему.
— И увидев факелы, ты снова все вспомнил?
Арлиан кивнул.
— Ну, придется тебе со своим страхом распроститься, — заявил толстяк. — По крайней мере если не хочешь умереть от голода.
Он наклонился, поднял Арлиана и перекинул его через плечо, чудом не ударив головой о каменный потолок. Потом, не говоря больше ни слова, зашагал по уходящему вниз коридору.
Большая часть прохода была темной, факелы располагались довольно далеко друг от друга, так что Арлиану едва удавалось разглядеть между ними ноги толстяка. Примерно через пару сотен ярдов факелы сменили тусклые масляные лампы, но света больше не стало, а по мере того как они опускались ниже, мрак становился все гуще. Толстяк старался держаться ближе к правой стене, освещенной лампами. Порой левая казалась совсем рядом — протяни руку, и коснешься ее, — а иногда терялась в глубоких тенях.
Арлиан находился не в том состоянии, чтобы изучать обстановку, но, когда они попадали в круг света, он все-таки заметил, что проход проложен прямо в скале, и понял, что скоро окажется глубоко под землей. Стены были выдолблены из шершавого желтого камня с серыми прожилками. Тут и там в тусклом свете вспыхивали искорки яркого кварца.
Под землю… туда, где спят драконы? Арлиана снова передернуло.
Нет, драконы тут ни при чем. Лорд Дракон что-то сказал о руднике. Вот куда попал Арлиан, только находится он намного глубже, чем шахты, в которых жители Обсидиана добывали куски черного вулканического стекла, давшего деревне имя.
Подобных шахт Арлиану не приходилось видеть еще ни разу в жизни.
И тут толстяк неожиданно остановился. Болтаясь у него на плече, Арлиан видел только широкую спину и туннель, из которого они пришли. Он не знал, почему они остановились.
— Эй, Кровавая Рука, — позвал толстяк. — Я тебе свеженького принес!
Толстяк скинул Арлиана с плеча, и мир завертелся у него перед глазами в безумном круговороте света и тени, камня, черных веревок и толстых бревен… он понял, что падает, падает в глубокую яму…
Впрочем, падение продолжалось всего лишь миг; Арлиан приземлился на кучу тряпок и несколько секунд не мог сделать вдох.
Над ним стоял молодой человек и внимательно его разглядывал.
— Мальчишка! — крикнул он.
— Он вырастет, — отозвался толстяк.
— Если мы позволим, — заявил молодой человек, потом, вздохнув, добавил: — Знаешь, вначале проку от него будет не много.
— А вот это не моя забота, — заметил толстяк. — Я вернусь, когда приедет Папаша.
И Арлиан услышал его удаляющиеся шаги, гулким эхом отозвавшиеся в пустом коридоре.
Молодой человек хмуро разглядывал его несколько мгновений, затем вытащил из-за пояса нож и разрезал веревки.
Освободившись от пут, Арлиан попытался сесть, но понял, что все тело у него затекло и он так ослаб, что не может даже пошевелиться. Тогда молодой человек грубо схватил его за руку и поставил на ноги.
— Добро пожаловать в новый дом!
Арлиан огляделся по сторонам.
