дела в данный момент. Ответ напрашивается сам собой. Ясновидица, так же как и я, видела, что случилось с Каменистым Склоном, мы чувствовали, что ощущают тамошние лерры. У меня нет права выступать от ее имени, но лично я считаю убийство Лорда-Чародея более чем оправданным. Его устранение жизненно необходимо. Однако нас только трое. Пятеро остальных пребывают в других местах.
— Но мы можем отправиться к его башне и втроем, — мрачно произнес Крушила.
— Ты горишь желанием его убить?
Он сразу отмел напрашивающийся ответ «да!» и попытался придумать что-нибудь более дипломатичное, но не успел — слово взяла Ясновидица.
— Неужели ты горишь желанием умереть? — спросила она. — Лорд-Чародей без труда покончит с нами.
— Но… неужели восемь — более значительная сила, чем трое? Он может убить нас всех так же, как расправился с деревней.
— Не может, — покачала головой Ясновидица. — Если он это сделает, то потеряет свою магическую силу, и с ним сможет расправиться любой чародей.
— Надо заметить, что мы обладаем иммунитетом к его магии огня и болезней, — сказал Ведун. — Он, разумеется, может нас убить, но не так, как расправился с жителями той несчастной деревни.
— Но… он способен нас умертвить.
— Троих — несомненно, — демонстрируя терпение, произнесла Ясновидица. — Но если все восемь будут действовать совместно, он не сможет уничтожить нас, не утратив свою волшебную силу и не оставив себя беззащитным перед лицом других магов. Если Лорд-Чародей увидит, что против него разом выступили все восемь Избранных, к нему может вернуться здравый смысл, и он, сдавшись без борьбы, откажется от правления. Если же выступят только трое Избранных, такой исход маловероятен.
Крушиле очень хотелось продолжить спор, но он понимал, что его спутники правы. Молодой Воин хотел покончить со всем этим делом, пока воспоминания об ужасах Каменистого Склона еще свежи в памяти. Мщение должно быть быстрым, думал он, в то же время понимая, что его желание далеко не соответствует его же реальным возможностям. Избранные избраны для того, чтобы действовать вместе и без всякой поспешности.
Мысль о том, что Лорд-Чародей может добровольно отказаться от правления, избежав казни за свои ужасные преступления, была Крушиле не по сердцу, но умом он понимал, что это, возможно, лучший исход.
— Итак, Говорунья, — сказал он. — Ты хочешь, чтобы мы нашли ее первой?
— Она ближе всех.
— Я слышал, что она сумасшедшая, — немного поколебавшись, решился Крушила.
Ведун и Ясновидица обменялись взглядами.
— Когда я последний раз с ней говорила, она была в здравом уме, — сказала Ясновидица, — но должна согласиться, что со стороны она может показаться слегка тронутой. Ведь Болтунья слышит то, что другие услышать не могут. А большинство людей склонны считать всех, кто слышит голоса, психами. Кроме жрецов, естественно.
— Вот оно что! — удивился Крушила. — Я-то считал, что она может говорить на всех языках. О голосах я ничего не знал.
— Она слышит и понимает все языки. Само собой разумеется, что она на них и говорит, — пояснила Ясновидица. — И не только языки людей. Она слышит лерров, птиц, зверей, пауков и мух, духов земли и огня, послания, которыми обмениваются между собой чародеи. Словом, она слышит все. И если она когда- нибудь свихнется, то на это у нее будут весьма веские причины. Попробуй хотя бы немного пожить в постоянном гвалте!
Крушила попытался представить, каково это — слышать всех и вся, но тут же от этого отказался. На роль Говоруна, если бы ее ему предложили, он ни за что бы не согласился. Стоящие перед Избранным Воином задачи гораздо яснее и проще.
— Если она умрет, — сказал Ведун, — Лорд-Чародей не сможет управлять другими созданиями и потеряет способность говорить через них. Эта часть его магии связана с Говоруньей.
Информация любопытная, ничего подобного Крушила раньше не слышал. А затем его вдруг осенило: если он убьет Говорунью, Лорд-Чародей станет менее опасным противником. Если же прикончить всех остальных Избранных, Лорд-Чародей останется практически беззащитным.
Мысль явно безумная — Избранные были его соратниками, помощниками и партнерами, и у него нет никаких причин их убивать. Его единственным противником был и остается Лорд-Чародей.
Правитель заслуживает смерти за то, что сотворил в Каменистом Склоне, и он, бывший Крушила, а ныне Избранный Воин, должен сделать все, чтобы справедливость восторжествовала. Но это вряд ли дает ему право убивать кого-либо другого. Он не имеет никакого права лишать жизни своих компаньонов. Крушила не мог понять, откуда у него взялась столь чудовищная идея.
Может быть, его мыслями каким-то образом управляет Лорд-Чародей? Хотя вряд ли. Скорее всего это была одна из тех случайных странных мыслей, что мелькают порой в усталом мозгу — особенно после того, что довелось увидеть и прочувствовать случившееся в Каменистом Склоне.
— Мне надо отдохнуть, — сказал сам себе Крушила, и тут же вспомнил об одном неотложном деле.
Он сегодня еще не упражнялся с мечом. Поход в Каменистый Склон, короткое расследование и возвращение заняли почти весь день, полностью сломав его обычное расписание. Возможно, это и стало причиной возникновения столь омерзительных мыслей. Лерры, одарившие его боевым искусством, наверное, постоянно жаждут кровопролития. Они-то и влияют на его психику.
— О, духи и кровь! — пробормотал Крушила и, скатившись с матраса, поднялся на ноги.
— В чем дело? — спросила Ясновидица.
— Забыл о ежедневной практике, — ответил он, обнажая меч.
Выходить на улицу не требовалось — амбар был просторным, а свечи обеспечивали вполне приличное освещение. Крушила вздохнул и приступил к стандартным упражнениям, совершая выпады по обе стороны от деревянной опоры крыши, отбивая воображаемые удары и делая ложные замахи.
Ясновидица и Ведун следили за его действиями, но к тому времени, когда лучший в мире воин, закончив махать мечом, задул свечи, они уже крепко спали. Требования, которые предъявляла к ним их магия, Крушила знал: Ведун, например, ежедневно должен был запомнить хотя бы одну новую историю или несколько фактов. Эти требования были, видимо, выполнены днем.
Утром они отравились в путь без проводника. Ведун клялся, что хорошо запомнил не только дорогу, но и те молитвы, которые возносил проводник, дабы умилостивить лерров. Кроме того, помня обо всех перипетиях вчерашнего дня, они не сомневались, что способны самостоятельно справиться с любыми препятствиями.
— Мне приходилось это делать, — сказал Ведун, когда они уже прошагали порядочное расстояние. — Не на этой дороге, естественно. Я повторял путь, который прошел в противоположную сторону с проводником. Это — одно из самых полезных проявлений моих магических возможностей.
— А ты уверен, что мы под твоим водительством останемся живы и здоровы? — поинтересовался Крушила, чудом увернувшись от пожелавшей выколоть ему глаз ветки.
— Вовсе нет, — ответил Ведун. — Ну и что из этого следует?
Ответа у Крушилы не нашлось.
В городке Большой Куш они появились примерно в час или два пополудни. В отличие от безымянной деревни, которую с внешним миром соединял лишь один путь, в Большом Куше им пришлось выбирать один маршрут из нескольких возможных. Но Ясновидица точно знала, куда идти, а проводника в городе ждали как раз к вечеру.
Избранные продвигались довольно быстро. В пути они почти не разговаривали. Крушила не знал почему. Им было что обсудить, да и у него на языке вертелись десятки вопросов, на которые он хотел бы получить ответы. Как мог Лорд-Чародей совершить подобное преступление? Почему Ясновидица, узнав о смертях, не могла определить, сколько человек погибло? Почему приняла на веру слова Заправилы о том, что это всего лишь горстка избравших преступный путь магов? Почему не расследовала дело самостоятельно?
