знакомство как на легкую игру и приятное времяпрепровождение. Я припала к вам сердцем и душой. Прицепилась, как репейник — вы могли делать со мной что угодно. Но я не думала, что я, простая, заурядная женщина, могу вас так глубоко и трагически увлечь. Ваше письмо потрясло меня. Я все еще не могу опомниться. Я еще не знаю, что вам скажу. Знаю только, что нам надо бежать. Дальше так нельзя. Ради нас обоих — но особенно ради вас.
Как мне вас убедить, что все, что я сейчас говорю и что мною решено, это только ради вашего блага. Поверьте, моя собственная судьба и жизнь занимают меня сейчас меньше всего. Бывают такие минуты, когда даже самый себялюбивый человек думает не о себе, а о другом, кто ему близок и дорог. Возможно, что это только разновидность себялюбия, но не берусь судить. И если приходится сейчас говорить обо мне, то только из-за вас. Вы меня знаете мало — несмотря на ваши большие способности познавать человека. По вашему письму я вижу, что вы во власти своего чувства и своей фантазии. Вы смотрите на меня сквозь призму своего вдохновения. Видите меня в радужных тонах. Я в ваших глазах мерцаю, как сказочная принцесса. Вы не видите, какая она будничная, простая, заурядная, эта женщина, на которую вы взираете, одев ее в вами же придуманное облачение.
Не бойтесь, я не стану себя намеренно принижать и уничижать. Прежде всего, я сама хорошо сознаю свои артистические возможности — и напрасно было бы отрицать это перед вами. Но речь не об этом. В вашем письме описывается женщина, ради которой вы готовы сломать свою теперешнюю жизнь, как трухлявое дерево. Ради нашего совместного будущего вы готовы отбросить свое настоящее как ненужную тряпку, а наше прошлое, прошлое нас обоих, стереть, как стирают мокрой тряпкой меловую надпись. С гордостью и сладким ужасом я сознаю, что это не просто лирические фразы. Свою жизнь и житие вы, словно ограненный драгоценный камень, кладете мне в руку. Я не могу бездумно завладеть им или легкомысленно бросить на землю. К счастью или к несчастью, я хорошо познала его ценность. Моя рука дрожит, и в глазах моих слезы. Я вне себя от гордости и страха.
Будь я в достаточной мере легкомысленна и безрассудна, я бы надела его, как украшение, на палец и хвалилась бы им на улицах и в кинематографах, как делают многие. Или будь одной из тех великих, гениальных женщин, душа которой заключает любимого мужчину, как хрустальный кубок пьянящее вино, — я бы вделала свой драгоценный камень в золотой медальон и на всю жизнь приковала бы его к своему сердцу. Но я не та и не другая. Я простая, заурядная женщина — и поэтому должна вернуть то, что мне дороже своей собственной жизни.
Мне не стыдно сказать вам, что вы не первый мужчина в моей жизни. Вы меня об этом не спрашивали, потому что вы выше этого. Вы не из тех сотен мужчин, которые смотрят на женщину, как на свою собственность и дотошно высчитывают, сколько им принадлежит из этой собственности. И я могу это сказать вам. О многом я не жалею. О многом глубоко сожалею, стыжусь и осуждаю себя. Но бывшее сделать небывшим невозможно. Ни одну минувшую минуту мы не можем перевести назад на циферблате времени, в этом трагизм нашей жизни. Поэтому я после всего пережитого стала рассудительнее. Я уже не могу полагаться на поток чувств. Я оглядываюсь на берег, от которого меня уносит. Я гляжу на полосу прибоя, откуда навстречу бегут белые волны. Я должна знать, куда я следую. В особенности потому, что я не одна. И в особенности потому, что другой — это вы.
Мы были вместе лишь несколько недель. Но для меня они равны долгим годам. Мне кажется, вся моя предыдущая жизнь тускнеет перед этими неделями. Потому и не могу переступить через них, как через те пустые годы. Что я от вас приобрела, то не могу отбросить, как былые часы беззаботного веселья, как игривые пустяки, которыми полна вся моя предыдущая жизнь. Вы обещаете мне сделать всю будущую жизнь столь же полной и богатой. Я понимаю, чего это стоит. Но я не создана для этого. Я вынуждена отказаться — ради себя и ради вас.
Прежде всего ради себя. Для меня это звук чужой, когда я слышу о «всей жизни», «вечности» и тому подобных долгих временах. Я знаю, это в моей натуре и в характере. И поэтому-то мне кажется, что я слышу только красивые, поэтические фразы. Я знаю, вы не обидитесь, если я скажу это открыто. Я не верю ни в какие вечности. Я человек одного дня и не могу быть иной. Я бессильна против своей натуры. Такой я выросла и такой меня сделала моя профессия. Мне кажется, я меняюсь с каждой ролью, которую сыграю. От каждой у меня что-то остается. Порою мне кажется, что я пчела, порхающая с цветка на цветок. Я изменчива, как весенняя пора. Утром вы не можете сказать, что будет к вечеру. Вот и я не могу. В этой беспрестанной перемене — вся моя жизнь и ее глубочайший смысл. Я полевой жаворонок, который не вынесет тесной комнаты. Кто меня любит, тот не захочет заключить меня в клетку — пусть даже увитую благоуханными розами. Да и все это сладкое любовное рабство меня убьет. Кто хочет меня привязать на всю жизнь, тот готовит мне медленную смерть. Вы этого не хотите — нет, нет. Ведь я же вас хорошо знаю.
И это я говорю именно в ту минуту, когда все мое существо наполнено вашей любовью, как сладчайшим ароматом. Когда моя душа, как инструмент с только что натянутыми струнами, звучит от прикосновения чужого ветра. В ту минуту, когда и я всем рассудком и чувствами стремлюсь к вам и когда остаться с вами на всю жизнь кажется мне чем-то величайшим и прекраснейшим, что я только могу себе представить. Но при всем этом я знаю, что это всего лишь прихоть. Я не могу намеренно закрыть глаза и идти, не видя пути. Я плыву во хмелю — вашей и своей — нашей любви. Но я знаю, что любой хмель проходит, а потом остается долгое и тяжелое похмелье. И тогда единственное средство — искусственный наркоз. Но я еще не чувствую себя полностью опустошенной и усталой, чтобы понемногу и окончательно испортить свои нервы и приглушить свою жизнь. Я люблю жизнь больше всего и хочу жить.
И ради вас. Я хочу сказать — главным образом ради вас. Вы человек спокойной работы ума, идей и воображения. В своей поэзии вы революционер, и большой. В жизни вам нужна тишина, сосредоточенность и беспрерывный труд. Вам необходимо иметь в себе неистощимый запас горючего. Вы должны гореть изнутри, вы не смеете сгорать снаружи ослепительным, уничтожающим пламенем. Вам необходимо вечно томиться ненасытимой, алчной и неутолимой жаждой. Это тяжело. Это трагично. Но в этом значение вашего искусства и вашей силы. Когда напиток выпит до дна, остается пустой, грязный и ненужный сосуд. Где все прогорело, там остается только зола, которую разносит ветер. Пустота — ваша смерть. В одном отношении вы ошибаетесь. Не реальное достижение — ваше счастье. Не завладеть всем обретенным, а вечно стремиться, томиться, добиваться и жаждать — вот ваша натура.
В ваше отсутствие я познакомилась с вашей предыдущей жизнью и работой. Вы не обидитесь? Я могу быть легкомысленной и ухнуть прямо головой в омут, если только на миг. Но если мне надо выйти в море, то я не могу оглядываться на берег и не видеть, что меня ждет в полосе прибоя. Я это знаю и заранее. Женщина, самая безудержная, не может не интересоваться, не стоит ли на ее пути другая. Я познакомилась с вашей женой, и это решило мою судьбу.
С самого начала скажу, что я не потому ухожу от вас, что у вас жена. Во мне нет ничего от обывательской морали. У своих, так называемых поклонников, я никогда не спрашиваю свидетельство о крещении или браке. Это их дело. Но на сей раз я не могла иначе. Я не могу смотреть на вас, как на первого встречного, который подвернулся мне на пути и уйдет, когда ему или мне надоест.
У вас есть жена, перед которой я стояла, полная ревности, зависти и стыда. Мне было стыдно не за то, что я непрошено вторглась в ее жизнь и попыталась присвоить то, на что у нее право первенства. Об этом мы не говорили, хотя я убеждена, что она знает. Ни одного упрека я от нее не услышала, не заметила ни одного неблагожелательного взгляда. Я сталкивалась с разными сценами и знаю, что это значит. Но мне было стыдно перед вашей женой за то, что я задумала занять ее место.
Впервые я вгляделась в бытовую сторону вашего существования и поняла, что значит женщина в вашем труде и жизни. У вас самая лучшая жена, какую вы вообще могли бы найти в мире. При этом я совсем не имею в виду, какова она для вас в практической жизни, как бы это ни было важно. Но какова как товарищ по работе и помощник. Как близкий человек, который знает все ваши замыслы и ход их воплощения. Которому понятны ваши взлеты и ваши падения, минуты всепоглощающего вдохновения и часы мрачной подавленности. Теперь я понимаю, откуда вы так хорошо знаете женскую душу. В каждой строчке чувствуется ее живое дыхание. Ее глаза сверкают в ваших картинах. Биение ее сердца звучит в музыке вашего языка. Тем, что вы сейчас есть, вы обязаны ей. Вам когда-нибудь это приходило в голову? Вы, мужчины, так заносчивы и неблагодарны. Вы не цените тех сокровищ, которые ежедневно сыплются на вас золотым дождем. Вы бросаете все и устремляетесь к ничего не стоящей, сверкающей на солнце стекляшке.
