С императорским титулом бояре вообще не знали, что делать. У поляков всегда надо чего-то требовать, только титул этот зачем?
Прослушав пустое несколько часов, Дмитрий опять разозлился:
– Все, спасибо. Хватит воздух жевать. Можете расходиться. Я знаю, как быть.
Недовольные участники сената разошлись.
Когда Дмитрий остался в Золотой палате один, Ян Бучинский сделал ему замечание:
– Нельзя так с ними поступать, государь. Хоть для приличия надо бояр выслушивать. Только врагов наживаете, ваше величество. За каждым из них целый клан стоит с корнями и разветвлениями, а ты, император, один.
Дмитрий молчал, а Бучинский продолжал:
– Выглядят они идиотами, а они вовсе не дураки. Каждый из них то ли приказом, то ли войском, то ли митрополией командует или командовал.
– Когда по отдельности, все они умницы, – согласился Дмитрий. – А как вместе соберутся, только дурь из них лезет. Да и умность их какая-то темная, половина из них неграмотные. Мне бы итальянцев или англичан в помощники.
– Тебе бы Нагих приблизить, государь, – сказал Ян. – В трудную минуту будет опора. Все-таки родственники. А ты их за бороды таскаешь.
– Один баба, другой пьяница, – брезгливо ответил Дмитрий. – Никакой опоры от них никогда не будет.
Скоро он успокоился и приказал позвать Василия Ивановича Шуйского.
У Шуйского все, как всегда, было просто: «Войну против шведов затевать не следует: неизвестно, как с самим Сигизмундом дела сложатся, может, придется со шведами союз заключать. Обещать войну Сигизмунду надо, за обещанья денег не берут. На титуле настаивать обязательно: денег не стоит, а уважения прибавится».
На этом государь Дмитрий Иоаннович и порешил.
Очень не нравилось Дмитрию, что между русскими и поляками и другими иностранцами лежит пропасть. Не получалась у них дружба ни домами, ни воеводами, ни отдельными лицами.
Немцы просто держались в стороне в своих чистых, хорошо укрепленных слободах. А высокомерные поляки еще и добавляли к этой неприязни многое своим явно показываемым презрением к «господину нашему».
Они часто выезжали в город наряженные, при оружии, и без стычек не возвращались.
Москвичи злились, про себя называя поляков глаголями – висельниками.
Вероломные князья и бояре держались с Дмитрием скромно и покорно. Они ездили с ним в поле, на охоту и на другие развлечения, прикидывались веселыми и довольными. И все-таки ближайшее окружение Дмитрия да и сам он чувствовали, что это прикид.
К концу зимы царь решил провести совместные учения русских и иноземных войск. Он хотел поучить своих воевод, князей и бояр брать и оборонять крепости.
У деревни Вяземы был огромный старый монастырь. На масленицу Дмитрий велел сделать там высокий, крутой снежный вал и построить башни на манер восточного города.
Он взял с собой немецкую стражу, два отряда польских конников и всех бывших при дворе князей и бояр со стрельцами. Конников он поставил в поле неподалеку от монастыря.
Всех русских, князей и бояр Дмитрий направил в крепость, назначив начальником и воеводой князя Голицына.
Сам же он решил с немцами нападать и штурмовать. Оружием с обеих сторон должны были быть только снежки и снежные комья.
Основная борьба должна была идти врукопашную. Выиграл бы, конечно, тот, кто сумел бы больше сил сосредоточить в одном месте.
Разумеется, в мероприятии принимал участие патриарх Игнатий с большим количеством духовенства.
И вот по выстрелу пушки начался штурм.
– Вперед! – приказал Дмитрий. И тяжелые огромные немцы небольшим отрядом с лестницами и шестами пошли в атаку.
Это был отвлекающий отряд. Другой отряд, значительно больший, начал штурм в другом месте.
Русские, как всегда, действовали кучами. Они обливали немцев водой, делая стену скользкой, и валили на них целые куски башен и стен. Бросали в них ледышки.
Дмитрий сам бросился вперед и по спинам упрямых немцев полез на вал. Рядом с ним карабкались цепкие охранные ребята из сотни Скотницкого.
Они ворвались в укрепление, захватили большой кусок вала и согнали князей и бояр в центр крепости.
Дмитрий напал на Голицына, повалил его в снег, скрутил ему руки, связал его и сказал:
– Дай Бог, чтобы я так же завоевал когда-нибудь Азов в Татарии и так же взял в плен татарского хана, как сейчас тебя.
Кое-где война еще продолжалась. С трудом удалось развести воюющие части. Какая-то озлобленность появилась в участниках.
Дмитрий, ничего не замечая, приказал принести вина, медов, пива, всяких угощений. Все это было расставлено на многочисленных санях и повозках.
Он обнимал князей и бояр и говорил им об их ошибках. Велел русским и иноземцам пить за здоровье друг друга. Самых почетных из тех и других он угощал в своем огромном походном шатре и очень радовался.
Он приказал еще раз начать эту забаву. В этот раз штурмовать должны были русские, немцы обороняться.
Маржерет и Кнутсен с отрядами пошли занимать крепость. Бояре со стрельцами во главе в этот раз с Басмановым пошли готовиться к штурму.
Когда шатер Дмитрия почти опустел от гостей, к нему подошел Скотницкий:
– Государь, тебя хочет видеть твой человек.
Это был Фрол Микитин.
– Государь, не делай этого.
– Чего?
– Не повторяй игры.
– А что так?
– Многие бояре и князья очень злы на немцев из-за твердых снежков. Они говорят, что немцы в снежки подкладывали камни, поэтому и выиграли. Что русские все в синяках.
– Не может быть! – воскликнул Дмитрий.
– Государь, там среди них много изменников. У каждого князя и боярина есть длинный нож, а твои немцы сняли с себя верхнее и нижнее оружие. Легко может случиться беда.
Дмитрий принял это предостережение близко к сердцу, прекратил игру и вернулся в Москву.
Вскоре он на самом деле узнал, что бояре затевали там предательство и намеревались убить сразу и его, и всех его немцев, как только они вторично пойдут на штурм.
Они оправдывали это дело тем, что Дмитрий и бывшие с ним иностранцы сами имели намерение перебить и уничтожить в поле всех князей и бояр.
Это был первый серьезный звонок для Дмитрия.
Двое самых говорливых бояр попали в руки Богдана Сутупова и были утоплены.
Дальше раскручивать кровавую пружину Дмитрий не стал, может быть, не хватало опыта, а может, не хотелось прослыть убийцей. И еще потому, что сильно оправдывали бояр братья Василий и Дмитрий Шуйские.
– Ладно, – решил Дмитрий, – остальные поймут!
Одна только странная мысль засела у Дмитрия в голове: «Как же это так, чтобы иноземцы закладывали камни в снежки? Ведь закладывать камни в бочки с салом – главное дело русских».
