Очень давно. Поговорить есть о чем, есть что вспомнить... А пока задавай вопросы, какие у тебя есть.
- Кто он, новый командующий? Из дворян?
- Я, между прочим, тоже из бывших дворян, - сказал Орджоникидзе. - И между прочим, дорогой, в Красной Армии много бывших офицеров, которые очень добросовестно воюют за Советскую власть. Думаю, что тебе, опытному революционеру, не следует этому удивляться.
- Не удивляюсь. Законное желание побольше знать о новом командующем. В штыки ведь встретил нас.
- Про таких говорят: полководец милостью божией.
- Быстро он вырос.
- Революция, дорогой, помогла многим свои таланты раскрыть. Разве Семен Михайлович не яркий пример? А Тухачевский окончил Александровское военное училище. Командовал взводом, повоевал. Попал в плен к немцам. Два раза бежал - поймали. Не он упрямый - бежал третий раз... Советскую власть принял сразу и полностью. А насчет того, что вас в штыки встретил, - для этого у него веские основания есть. Понимаешь, дорогой, в Москве, в Реввоенсовете республики, очень плохие отзывы были. И вот с этой телеграммой Михаил Николаевич знаком. Возьми, прочитай.
Ворошилову бросились в глаза подчеркнутые слова: «Крайне обеспокоен состоянием наших войск на Кавказском фронте, полным разложением у Буденного...» И подпись: Ленин.
Разом прихлынула к щекам горячая волна крови, болью отозвалась в голове. Замелькали, запрыгали перед глазами фиолетовые искры. Климент Ефремович сжал кулаки, стараясь овладеть собой. И когда исчезло мельтешение в глазах, когда ослабла боль, произнес сдержанно:
- Откуда такие сведения, товарищ Орджоникидзе?
- Суть не в том, откуда сведения, а в том, насколько они соответствуют истине.
- Я, как член Реввоенсовета армии, нолностью отвергаю всякое обвинение в разложении. Товарищ Ленин введен в заблуждение.
- Кое-что мы уже выяснили, - успокоил Орджоникидзе. - Кое-что уже отмели. Но мы еще побываем у вас в армии.
- Всегда рады принять... В чем конкретно нас обвиняют?
- Товарищ Шорин, например, утверждает: после взятия Ростова буденновцы, вместо того чтобы наступать дальше, пьянствовали в городе.
- Мы вместе с Шориным ездили по бригадам и полкам, он не увидел ни одного пьяного и сам признал это.
- Не выполнили его приказ о взятии Батайска.
- Мы наступали в самых наихудших условиях, уложили на равнине, в болотах сотни людей, множество коней. Этот приказ был отменен из Москвы.
- Слышал, дорогой, ты сам чуть не погиб там?
- Не обо мне речь! Какие еще обвинения?
- Конная армия разграбила Новочеркасск.
- Ну, знаете! - развел руками Ворошилов. - Эту клевету опровергнуть проще простого. Ни один полк, даже ни один эскадрон Конармии в Новочеркасск не заходил, город в стороне от полосы наших действий. Если быть совсем точным: Новочеркасск занял седьмого января Конно-Сводный корпус Бориса Думенко.
- Разве он не был подчинен Конной армии?
- Нет, товарищ Орджоникидзе, корпус Думенко входил тогда в состав другой армии и даже другого фронта. Ничего общего. Нам подчинили Думенко много позже. И подчинили только в оперативном отношении на несколько дней.
- Однако недоразумения в Новочеркасске все же имели место? - хмурясь, спросил Орджоникидзе.
Климент Ефремович ответил не сразу. Ведь беседа принципиальная, для пользы общего дела.
- Борис Макеевич Думенко приезжал потом к нам в Ростов, - заговорил Климент Ефремович, подбирая слова. - С Буденным они давние знакомые... Толковали за чашкой чая...
- Чая ли?
- Да, спиртного Думенко в рот не берет, особенно после ранения... Так вот, рассказывал он о бригаде Жлобы... Дорвалась она в Новочеркасске до винных погребов. Цимлянское там... Богатые дома грабили, купцов. Несколько случаев изнасилования... Борис Макеевич сразу принял крутые меры, пресек все это... Очень он недоволен Жлобой.
- Из рук вон плохо в корпусе Думенко, - сказал Орджоникидзе. - Знаю, что воюет он отважно, только порядка никакого... Влияние политработников минимальное, да почти и нет их там. Партийные ячейки не созданы, коммунистов малая горстка. Сколотили корпус поспешно из разных частей, о комиссарах, о партийной прослойке не позаботились. Лишь недавно направили к Думенко военным комиссаром опытного большевика Теро Микеладзе. Подпольщик, умница, выдержка у него образцовая. В тюрьмах сидел, из деникинской контрразведки сумел вырваться, а убили тут...
- Я не поверил, когда узнал, - понурился Ворошилов. - Не хотел верить... Но кто его? Кто?.. Меня люди спрашивают...
- Это не Шорин, - сразу догадался Климент Ефремович. - Шорин так не скажет, он нас в боях видел. Тут чей-то другой голос. Не Троцкого ли?
- Правильно, дорогой. И повторяет он, что Конная армия вообще не оправдала себя, что управлять таким скоплением кавалерии Буденному не под силу.
- Тогда пусть скажет, кто освободил Ростов, кто разбил генерала Павлова, кто уничтожил корпус Крыжановского, кто, наконец, опрокинул деникинцев под Егорлыкской?!
- Успокойся, - жестом остановил его Орджоникидзе. - Мы знаем. Но вот есть жалобы, что Конная армия чуть ли не наполовину состоит из пленных, бывших белоказаков.
- Пленных берем после проверки, - подтвердил Ворошилов. - Это превосходный боевой материал, многие отличились в сражениях за Советскую республику.
- Не эти ли казаки отбирают у жителей продовольствие, фураж, лошадей?
- Да, такое случается. Мы решительно боремся, Но факты бывают. А причина, товарищ Орджоникидзе, вот она, лежит на самой поверхности. Я сам в Конармии с декабря. Теперь весна. И за все это время не было никакого снабжения. Более того, армия сама отправляла в центр продовольствие, эшелоны с углем. А кормить людей, лошадей нужно? Стрелять необходимо? Главная наша база снабжения - противник. Но эта база не очень надежная...
- Климент Ефремович, я все понимаю. Скажу тебе: я сразу ответил Владимиру Ильичу, что разговоры о разложении Конной армии лишены всякого основания. Невозможно громить врага без высокой дисциплины. И Первая Конная в смысле боеспособности выше всяких похвал.
- Вопрос настолько серьезный, что необходимо послать товарищу Ленину и Главкому Каменеву подробный отчет.
- Мы отправим обстоятельное донесение. Оно готовится, - заверил Орджоникидзе. - Особенно подчеркнем, что в результате неточной информации в Реввоенсовете республики сложилось искаженное представление о Первой Конной и ее командарме, что красные кавалеристы отличаются чрезвычайной смелостью. Ни одна кавчасть противника, даже сильнейшая, не выдерживает стремительных атак буденновцев... И, разумеется, сообщим, что со дня своего создания Конная армия не получала жалованья, а уж тем более продовольствия. Занимается самоснабжением. А это, естественно, не может пройти безболезненно для населения.
- Спасибо за добрые слова, - поднялся Ворошилов.
- Один мой совет. Конно-Сводвый корпус - горький урок нам всем. Не жалейте сил для укрепления партийного влияния в армии. Чем больше будет коммунистов, тем надежней и боеспособней станет она. И не оставляйте без внимания ни одного случая нарушения дисциплины. Требуйте строго порядка от всех, невзирая на лица, - напутствовал его Орджоникидзе.
