- Давно мы в Кронштадте-то не были, - мечтательно произнес Иван Евсеевич. - Тоскую по Питеру, по Неве.
- А я вот привык, и не тянет отсюда, - сказал Демидочкин.
- В отпуск бы съездить, безусловно, да очень уж далеко. - Евсеев смотрел на белый бурун, кипевший за кормой миноносца, на двойную дорожку, разбегавшуюся по воде от винтов. Эта дорожка напоминала борозду, проведенную плугом. - Подумать только, Михаил Иванович, ведь всю страну перепахали за эти годы. От Балтики до Тихого океана. Теперь и отдохнуть не мешает...
- Сеять надо, - улыбнулся в ответ Калинин.
8
За день до отъезда из Владивостока Михаил Иванович побывал на берегу бухты.
- Вот здесь это было, - волнуясь, говорил ему Иван Евсеевич. - Помните, я рассказывал о героях- курсантах, которые остановили белых под Монастырищем? Вот они и вышли сюда, устроили здесь привал. Расположились как обычно, ничуть не догадываясь, что это все - конец! Я прискакал к ним, крикнул: «Товарищи, это же самый край, дальше земли нет! Тихий океан впереди!» Командир их прямо-таки ахнул: «А ведь верно! Отвоевались, значит?!» Платок из кармана достал, отвернулся... А потом велел разобрать винтовки и скомандовал: «Залп!» Просто так, в воздух! Самый последний залп, Михаил Иванович!
Калинин кивнул, замедлив шаг. Поглядел вокруг: на городские постройки, на крутой склон сопки, на просторную бухту. Сказал решительно:
- Памятник здесь воздвигнем. Большой, красивый памятник тем, кто защитил нашу революцию от белогвардейцев и интервентов. Монумент в честь нашей трудной и великой победы!
Он стоит теперь там, в самом центре Владивостока, такой памятник. На его мраморе высечены слова:
От автора
Давно сказано, что о каждом человеке можно написать книгу. А жизнь Михаила Ивановича Калинина настолько интересна и содержательна, деятельность его так важна и многогранна, что может послужить основой для целого ряда произведений различных жанров: романов, повестей, поэм.
Удивительна судьба этого человека! Его борьба с царским самодержавием, его работа в подполье - все это так и просится на страницы книг. А напряженный труд в годы индустриализации, коллективизации, Великой Отечественной войны! А его приемная, куда обращалось, как подсчитано, до восьми миллионов человек!
Невозможно рассказать об этом и о многом, многом другом в одном произведении. Нельзя объять необъятное. Я и не стремился к этому, выбрав лишь небольшой период жизни Калинина, который представляется мне наиболее характерным. В дни революции, в годы гражданской войны Михаил Иванович ярко проявил себя как закаленный боец ленинской гвардии, как мудрый и дальновидный государственный деятель. Поэтому я и взял отрезок времени от выстрела «Авроры» до завершающих победных залпов на Дальнем Востоке.
И вот поставлена точка. Два противоречивых чувства охватили меня: радуюсь тому, что труд завершен, и сожалею, что расстаюсь с героями произведения, с которыми сроднился.
А почему, собственно, расстаюсь? Разве нельзя продолжить начатое и написать о дальнейшей жизни Михаила Ивановича, его друзей и соратников?!
Я пока не представляю, какой она будет, эта следующая книга. Надо о многом подумать, многое взвесить. Продолжить изучение материала. Не знаю, хватит ли у меня и сил и умения создать ее, эту новую книгу, но мысль о ней теперь не дает мне покоя.
С чего начать ее? Вероятно, с того скорбного дня, когда Михаилу Ивановичу выпала тяжелая обязанность сообщить делегатам Одиннадцатого Всероссийского съезда Советов о невосполнимой утрате, о смерти Ленина.
- Я думаю, - сказал он тогда, - самая главная и основная задача, стоящая перед нами, - это сохранить завоевания, главным творцом которых был Владимир Ильич.
Слова Калинина прозвучали, как клятва.
Потом была борьба с троцкистами, с «новой оппозицией», которую возглавляли Каменев и Зиновьев, выступавшие накануне революции против вооруженного восстания. Теперь же они говорили, что невозможно построить социализм в одной стране, пока западные государства находятся во власти капитала. В новой экономической политике они видели только отход назад. Государственная промышленность СССР - это, дескать, не социалистическая, а государственно-капиталистическая промышленность.
Положение осложнялось тем, что Зиновьев возглавлял в ту пору партийную организацию северной столицы. Он и его приспешники не признали решений Четырнадцатого съезда партии, развернули активную пропаганду и агитацию, выражая недоверие Центральному Комитету.
В Ленинград (город был только что переименован) выехала группа членов ЦК. Среди них был и Михаил Иванович. Целый месяц провел он на предприятиях, среди партийцев. Побывал на родном Путиловском заводе, на Трубочном, Металлическом, Обуховском. Встречался со старыми знакомыми и с молодыми рабочими. Спорил, доказывал, убеждал.
Подводя итоги кропотливой работы, он говорил потом на конференции Петроградского района:
- Центральный Комитет, вопреки воле верхушки местной организации, вопреки воле всего аппарата пошел на общение с ленинградским коммунистическим коллективом и противопоставил себя всему аппарату, всей верхушке... Это очень смелый опыт, и этот опыт характерен тем, что мы довольно безболезненно сняли эту верхушку, что пролетарская масса голосовала за нас на девяносто восемь процентов...
«Новая оппозиция» была разгромлена окончательно.
Михаил Иванович всегда помнил слова Ленина о том, что в неграмотной стране построить социализм нельзя. Особенно это стало очевидным, когда начался быстрый процесс индустриализации. Поднять общий культурный уровень населения стало одной из главных задач партии. Дело нешуточное, если учесть, что двенадцать миллионов рабочих и крестьян не умели ни читать, ни писать.
Ко многим обязанностям Калинина прибавилась еще одна: он возглавил общество «Долой неграмотность!», объединявшее энтузиастов народного просвещения. И сама собой, из опыта на местах, родилась новая форма работы - ликбез. Только в деревнях создано было около одиннадцати тысяч пунктов ликвидации неграмотности, где проводились групповые занятия. Кроме того, многие кулътармейцы обучали крестьян индивидуально, в полном смысле слова несли грамотность и знания в каждый дом.
Работа в столице по-прежнему перемежалась у Михаила Ивановича многочисленными поездками по стране, знакомством с народной жизнью. Он побывал в Сибири, в Средней Азии, в Закавказье, на Днепрогэсе...
Наверняка включил бы я в новую книгу и такой эпизод: летней порой отдыхал Калинин в родной деревне. Занялся хозяйством - решил веялку починить. Пришли соседи: кто посмотреть, кто советом помочь. И вдруг зазвенели бубенчики-колокольчики, подкатила к дому роскошная тройка. Из экипажа выпрыгнули Сергей Есенин и его спутник - американский писатель Альберт Рис Вильяме, друг Джона Рида.
