неприязненно ухмыльнулся и исчез в темноте.
Некоторое время мы шли в молчании, ожидая, когда Беонир соберется с мыслями.
— Не все ниуэ верили в предсказание моего деда, гласящее о том, что наш народ обретет свободу после того, как мы объединимся с лайил. И конечно, никто из нас даже не мог предположить, что объединение произойдет вот так, путем свадьбы внука Беовульфа и внучки Финна. Такое событие больше всего смахивает на страшную сказку! — Беонир довольно ухмыльнулся, радуясь представившейся возможности насолить злодейке-судьбе. — Все-таки ниуэ сильно пострадали по вине Финдельберга, и поэтому подобное заявление Беовульфа не очень-то внушало им доверие…
— Да, дед был горазд на всякие злые шуточки… — Ребекка ободряюще взяла его за руку. — Но ты же не обязан им что-то доказывать…
— Я и не собираюсь этого делать! — Беонир спокойно посмотрел на свою невесту, и она понимающе кивнула в ответ. — Я люблю тебя и женюсь на тебе не ради исполнения какого-то предсказания. Да наплевать мне на эти предсказания! Ведь нельзя сделать счастливыми других, если ты не сумел найти свое собственное счастье.
Я с деланым равнодушием выслушала его заявление, ощущая, как сильно оно затронуло мою душу, наводя на весьма интересные размышления.
На сей раз дорога к Серой долине показалась мне гораздо более длинной. Конечно, нас уже не преследовала стая голодных крысокошек, и поэтому не возникло необходимости бежать со всех ног. Я даже сумела прочувствовать мистическую атмосферу этого места, ощутив, как туннель едва заметно уходит вниз, уводя нас все глубже под землю. И все же я невольно вздрогнула от неожиданности в тот миг, когда снова очутилась на каменной площадке, у подножия которой раскинулась укрытая туманом долина, ставшая последним прибежищем демиургов.
Я окинула тревожным взглядом своих спутников: Беонир и Ребекка заметно нервничали. Они крепко держались за руки, словно не верили, что могут вот так запросто стоять в этом гиблом месте без всякого вреда для себя. Кладбище Неназываемых ничуть не изменилось за истекшие месяцы: над землей клубился все тот же живой туман, скрывая от наших взглядов и разверстые могилы творцов, и покрытые серой травой холмы. Я подошла к самому краю погребальной ямы, расправила крылья и отчетливо произнесла:
— Я вернулась, чтобы исполнить данную вам клятву!
Над долиной пронеслось легкое дуновение, — то ли вздох согласия, то ли стон облегчения, — сумевшее лишь едва заметно поколебать плотный слой тумана. Похоже, здесь меня помнили и ждали.
— У меня есть Флейта Вечного Забвения и два куплета песни, которая способна… — Я сбилась. — Которая, надеюсь, способна вас пробудить. Очень хочется думать, что этого окажется достаточно…
— Подожди! — вдруг перебила меня Ребекка. На ее лице проступило выражение крайнего смущения, даже замешательства. — Куплетов вовсе не два, их три… — Она полезла к себе за пазуху и протянула мне обрывок старого, потемневшего пергамента, идеально подходящий к двум уже имеющимся у меня фрагментам. — Прости, что я так долго скрывала его от тебя!
Я молчала, онемев от растерянности. Впрочем, разве я не ожидала от Ребекки чего-то подобного?
— И ты скрывала его от нас! — потрясенно вскрикнул Беонир. — Почему? Зачем?
— Сама не знаю! — Воительница виновато шмыгнула носом. — Понимаешь, дед передал мне его перед смертью, заклиная беречь как зеницу ока. Я очень боялась, что Банрах пронюхает о его существовании, и поэтому утаила свою часть песни даже от вас. Этот кусок пергамента и стал той последней каплей недоверия, которая нас разделяла. Как же я рада, что теперь преодолела роковой рубеж! — Ребекка свободно вздохнула полной грудью и горделиво расправила плечи. — Я сберегла эту реликвию для тебя, Йона!
Я благодарно пожала ей руку и протянула Беониру Флейту Вечного Забвения:
— Сможешь мне подыграть? Хотя предупреждаю сразу — певица из меня никакая…
Ниуэ чуть поколебался, но все-таки взял инструмент и приложил к губам. Поглядывая на три куска пергамента, я неуверенно запела, а мгновение спустя меня поддержала робкая нежная мелодия, рожденная флейтой. Пробуждающая песня плыла над кладбищем, разгоняя туман. Вскоре она закончилась, и я замолчала, напряженно вглядываясь в даль… Кого я ожидала там увидеть? Увы, ничего не произошло и на мой призыв никто не откликнулся. Я так и не сумела пробудить Неназываемых.
Глава 12
— Не сработало, — печально констатировала Ребекка. — Может, это вовсе не та песня? Чтоб ее мантикора три раза переварила!
Я уныло повесила голову, придавленная горем и разочарованная. Неужели я в чем-то провинилась, где-то ошиблась, совершила что-то не так? Наверное, я просто недостойна столь высокой миссии, порученной мне по чьему-то недосмотру или по недоразумению. Я не гожусь на роль Наследницы трех кланов! Меня терзал жуткий стыд за постигшую неудачу, последствия которой могли плохо сказаться на Лаганахаре. Теперь он уже точно никогда не станет прежним…
— Эй, а что вы сразу носы повесили? — насмешливо прозвучало из-за наших спин. Раздвигая руками клубы тумана, в долину неспешно вступил Арден. — Попытка не пытка. Или количество попыток ограничено?
— Откуда ты взялся? — опешила я, пытаясь скрыть рвущуюся наружу радость. Почему-то я верила: если Арден теперь со мной, значит, у меня все получится!
— Шел за вами! — мило улыбнулся он. — Наблюдал. Не ожидал, что вы так быстро сдадитесь.
— Выходит, Ребекке не померещилось, — за нами и правда следили, — уважительно косясь на невесту, проворчал ниуэ.
— Кто сдался? — обиженно вспыхнула Ребекка. — Да мы это, пока еще просто распеваемся!
— Ну вот и отлично, — довольно потер руки король. — Следовательно, пора переходить к главному номеру нашего концерта. Йона, о чем бы ты хотела спеть?
— Даже не знаю… — Я нерешительно сглотнула. И тут в моей голове сами собой начали всплывать обрывки давнего разговора с Лаллэдрином и беседа с Раррахом… Кажется, они пытались донести до меня некую важную мысль о сути нашего мира. Мысль о том, что мир имеет собственные мечты и желания… Так чего же он хочет, о чем просит?
И вдруг осознание пришло само собой. Все оказалось настолько ясно и логично, что я звонко рассмеялась, вызвав широкую улыбку на лице Ардена. И как я это не понимала раньше? Мир похож на здравомыслящего, зрелого человека. Он просит не подвигов и потрясений, не войн и катаклизмов, нет — ему претит вся эта суета и неразбериха, он изрядно устал от бесчисленных дрязг и скандалов, он по горло сыт нашим обманом и лицемерием. Мир хочет жить спокойно и размеренно. Наш мир просит мира… Вот в чем заключается его величайшая тайна!
И тогда я запела:
