— Бог Шарро многое скрыл от тебя, девочка! — сочувственно сообщила она.
— Что именно? Почему? — оторопела я, ожидающая от ненавистной врагини чего угодно, только не таких невинных слов и благосклонной, располагающей к доверительной беседе интонации.
— По многим причинам. Чтобы не расстраивать. Чтобы не пугать. И… — тварь выдержала эффектную паузу, — чтобы не лишать тебя надежды.
— Какой надежды? — совсем запуталась я.
— Надежды на понимание. Надежды на будущее. Ты ведь никому не нужна ни в Блентайре, ни в Эррендире, ни в Дархэме. Тебя там не ждут и не ценят. Ты не нужна и гильдии Чародеев. Ты отверженная, безродная полукровка, не сумевшая найти себе дом. Иди к богине Банрах, Йона, ибо там твой единственный приют и прибежище! Не возвращайся в Блентайр, девочка, не ищи себе новых несчастий.
На краткий миг этой хитрой твари все-таки удалось смутить мое душевное спокойствие. Я подумала: «А ведь Лаэгра права!» Но вдруг в моей памяти всплыло предупреждение Сильваны: «Сумей не спутать истину и обман», — и моя решимость идти до конца только окрепла. Это мое испытание, и я пройду его полностью.
— Спасибо за заботу, Лаэгра, — поблагодарила я. — Я учту твое предостережение.
— Так ты не пойдешь туда? — пытливо настаивала гхалия.
— Я должна попытаться. — Как ни странно, мне очень сильно захотелось улыбнуться, и я сделала это. — Это мой единственный шанс завершить давно начатые события и найти ответы на все вопросы. А посему я непременно вернусь в Блентайр и встречусь с верховной чародейкой.
— Она тебя убьет, — безразличным тоном предупредила Лаэгра.
— За что? — Мне не хотелось верить гхалии, хотя в глубине души я понимала, что сейчас она меня не обманывает.
— Дабы выжить самой, — предельно откровенно пояснила кровопийца. — В мире не существует повода весомее.
— Зато я буду знать, что хотя бы попыталась вдохнуть благоразумие в ее очерствевшее сердце. Но я почему-то не верю в безнадежность сьерры Клариссы. Я еще надеюсь на победу доброты и света! И я еще поборюсь за их победу.
— Хорошо сказано, чародейка! — провозгласила Лаэгра голосом Сильваны, взмахнула рукой, и меня накрыла темнота…
Поняв, что тьма не собирается рассеиваться, я попыталась разглядеть, что находится вокруг… И впервые за все время испытания по-настоящему затрепетала от страха, поняв, что нахожусь нигде, ибо зависла в пустоте. Я невесомо парила в черном ночном небе, а позади и впереди меня переливались и светились крохотные огоньки звезд, совершенно безучастные к моей судьбе. Отныне я принадлежала вечности. Той, которой так страшилась…
— Звезда среди звезд! — Чей-то мелодичный голос вывел меня из задумчиво-созерцательного состояния. — Я не сомневался, что наша новая встреча произойдет именно в такой обстановке.
Конечно, я сразу же узнала неповторимый тембр и, стремительно обернувшись, увидела сьерра Никто. А вернее, бога Шарро, секрет которого я раскрыла уже давно. Мой пресветлый покровитель сидел на скамье, парящей в пустоте. Он радушно похлопал по деревянной доске, приглашая меня занять место возле него. Недолго думая я подчинилась. Его капюшон был откинут на плечи, а поэтому я хорошо видела белое пятно, заменяющее богу контуры лица. Я немного пофантазировала, представляя себе суровые и немного усталые мужские черты, приличествующие такому всесильному существу, не обделяющему меня своей милостью…
— Не такой уж я и всесильный! — иронично усмехнулся Шарро, угадав мои мысли. — И не так уж много я тебе помог.
— А почему у вас нет лица? — несколько невежливо поинтересовалась я, задав богу давно мучающий меня вопрос.
— В мире, где обман выдается за правду, а белое подменено черным, доброта обезличивается, — с сожалением ответил Шарро. — Когда людей перестает интересовать доброта, она отступает в тень и погружается в сон.
— Но разве ее не следует пробудить и вернуть в наш мир? — Пылко вскричала я, и мой голос сорвался от волнения. — Разве мир не достоин лучшего?
— Ты так и осталась неисправимой идеалисткой! — восхитился пресветлый бог, отечески поглаживая меня по плечу. — Я горжусь тобой, моя дорогая девочка. Ты сумела доказать, что в нашем беспощадном мире еще не перевелись романтики и альтруисты, способные бескорыстно творить добро. И более того, я понял, что мир держится именно на таких людях. А значит, пока жив хотя бы один романтик, добро всегда имеет шанс победить зло! И если добро вернется в Лаганахар, я снова обрету свое утраченное лицо.
— А любовь? — с трепетом спросила я. — Как быть с ней?
— О!.. Настоящая любовь тоже начинается там, где за нее ничего не ждут взамен.
— А жизнь? — еще более взволнованно продолжила я.
— Жизнь? — Шарро немного отодвинулся и, казалось, заглянул мне в самую душу своими несуществующими глазами. — Так ли ты ею дорожишь, девочка?
— Не знаю, — неуверенно пожала я плечами. — Наверное, не очень, ибо жизнь — это не те дни, что прошли, а те — которые запомнились!
Бог молчал, но, клянусь, я узрела одобрительную улыбку, раздвинувшую его невидимые губы.
— Ты готова отдать жизнь ради торжества добра и любви? — Он задал тот вопрос, который я и ожидала.
Не тратя слов попусту, я красноречиво кивнула — коротко, но уверенно.
— Возможно, тебе еще предстоит это сделать, — будничным тоном сообщил Шарро. — Готовься!
Мы немного посидели молча, ведь все вопросы были уже озвучены. Ну почти все…
— А почему мне явилась именно Сильвана? — спохватилась я.
— Ты упокоила ее останки и нашла слезы Эврелики, — начал перечислять Шарро, загибая пальцы для наглядности. — Вот она и захотела помочь тебе, одновременно с этим искупая свою вину перед Неназываемыми. Потом, вы с ней как-никак родня. И последнее — она тоже была влюблена.
— Ясно, — задумчиво протянула я. — Ну и к чему это все? У меня ведь чуть разрыв сердца не случился!
— Понравилось? — тихонько и проказливо рассмеялся он. — Ты прошла испытание гордыней, милосердием, справедливостью, дружбой и любовью, выдержав их с честью. Но это еще не все.
— А что приготовили для меня вы? — насторожилась я.
— Я не стану тебя испытывать, девочка, — отрицательно помотал головой Шарро. — Дальнейшие твои проверки проведет сама судьба. И она решит, какой награды или кары ты достойна. Мне лишь выпала честь сказать тебе несколько прощальных слов. За эту ночь ты рассказала нашему миру много интересного о самой себе. Ты раскрыла все свои убеждения, свои принципы. Важно, чтобы ты и наяву не отказывалась от своих идеалов во имя, казалось бы, благородных целей. Это самообман. Цель никогда не оправдывает средства, запомни.
— Никогда? — немного некстати повторила я.
— Никогда! — назидательно подтвердил он. — Впрочем, ты скоро сама в этом убедишься. Ты слишком доверчива и поэтому часто становишься заложницей своих благих намерений. Но это не твоя вина, это твое достоинство — умение доверять людям. Запомнила? Твоя доброта — вот твоя сила, Йона. Впрочем, разве не об этом ты говорила своему дяде, Адсхорну Полуденному? Вот и я в свою очередь извещаю тебя: ты прошла это испытание и получила взамен то, что нельзя измерить или потрогать руками. Ты получила саму себя, теперь этот сон сможет защитить тебя от бед, когда искушение окажется слишком близко… Прощай!
С этими словами он резко выкинул руку вперед, словно намечая мой будущий маршрут, я дернулась в сторону, чтобы уклониться от нее… и проснулась.
Я открыла глаза. Дневной свет беспрепятственно проникал во входное отверстие пещеры, красиво подсвечивая кристаллы, облицовывающие свод. Несколько минут я просто лежала, наслаждаясь тишиной и спокойствием, бездумно скользя взглядом по хрустальной мозаике. На душе было светло и отрадно, а на сердце — легко, потому что теперь я точно знала, чего хочу от жизни. Мало спасти Лаганахар от гибели, я
