? Почему обязательно застрелят?
? Застрелят ? не обязательно, ? с пьяной бесшабашностью легко согласился он. ? Могут зарезать. Или взорвать к чертовой матери...
? Это за что же?
? «За что» у нас никого не убивают, ? наставительно сообщил Ванин, нетвердо наливая себе новый стакан. ? Убивают ? «для чего» или «почему». Меня, например, прихлопнут потому, что я у себя в квартире бомбы держу. Бомбы, понял? В любой момент вкручиваешь запал и... Сам понимаешь.
Я попытался заглянуть ему в лицо, чтобы понять, насколько серьезно он все это произносит. Но обнаружил у него поверх зрачков ту же, в сущности, мутную пивную пену, что на усах и бороде: Вантуз на глазах уходил в новый виток штопора.
Я не педалировал тему, ожидая ее развития, но после затянувшейся паузы длиной в добрые две с половиной бутылки он неожиданно сменил пластинку, ни к селу ни к городу заявив:
? Вот ты говоришь ? я идеолог феодализма...
Ничего подобного я не говорил, но снова промолчал, с интересом наблюдая, как Вантуз безуспешно пытается двумя пальцами ухватить скользкий кусок яичницы.
Так и не справившись с этой задачей, он погрозил мне испачканным в желтке пальцем:
? Обидеть хотел, да?
? Нет, ? сказал я, только чтобы поддержать разговор.
? Хотел, хотел! ? с пьяным упрямством помахал Вантуз у меня перед лицом теперь уже всей перемазанной в яичнице пятерней. ? А я не обиделся! Знаешь, почему?
? Не знаю, ? сказал я, решив и дальше придерживаться выбранного лапидарного стиля.
? Потому что это ? правда! ? торжественно сообщил он, наливая себе еще пива и опрокидывая стакан в свою бездонную глотку. ? Мы все живем при феодализме! Не веришь? А я тебе докажу! Как трактует феодализм научная историческая теория? Во-первых, так и трактует, что самое главное для вассала ? найти себе сюзерена! «Крышу» найти, понял? Хоть ментов, хоть бандосов, хоть грушников, хоть фэ-эсбешников ? но без «крыши» никуда! Без «крыши» тебя всякий сожрет и не подавится! А как называется строй, при котором маленькие и слабые люди меняют свою свободу на безопасность? Фе-о-да- лизм!
Последнее слово далось ему уже с некоторым трудом: прозвучало что-то вроде «фидидализм». Стрингера это откровенно огорчило, он сокрушенно помотал головой и решил исправить дефект речи посредством упорных логопедических упражнений.
? Что трактует теория во-вторых? ? вопросил он профессорским голосом и сам же по-профессорски на этот вопрос ответил: ? Теория трактует, что отличительные черты фидидализм... нет, фе-о-да-дилизм... нет, ну, ладно... короче, фе-да-о-дализма...
Концентрируя внимание аудитории, Вантуз выкинул вверх руку с указующим перстом и даже попытался выпрямиться на стуле, но уперся животом в край кухонного стола и чуть не опрокинул на пол остатки своего завтрака. После чего прекратил попытки подчеркнуть важность произносимых тезисов посредством искусства жеста, оставив на вооружении более доступное ему сейчас искусство мимики. С лицом, полным горечи, он торжественно провозгласил:
? Власть главнее собственности! А близость к трону главнее закона!
И уже простым будничным тоном поинтересовался:
? Ничего не напоминает, а?
Я промолчал, и это было воспринято оратором как знак согласия, потому что он продолжил доклад с перечислительной интонацией:
? Право преимущественного проезда для знати, отмененное, кстати, Великой французской революцией, ? имеем? Имеем! Торговлю должностями ? имеем? Имеем!
В горле у Ванина пересохло, последние слова вываливались наружу с наждачным акцентом. Он допил то, что оставалось в стакане, и горько всхлипнул:
? Да что говорить, у нас даже взятки какие-то фе-до-до-дальные: берут не за нарушение закона, а за исполнение!
Тут Вантуз протянул руку за новой бутылкой и промахнулся. С удивлением посмотрел на пустую ладонь, повторил попытку, но вновь неудачно. Тогда он тяжко вздохнул и, опираясь кулаками на стол, чтобы подняться на ноги, сказал:
? Трудный был сегодня денек... Пора на боковую...
Я помог ему добраться до тахты, уложил на подушку и прикрыл одеялом. Но перед тем, как окончательно провалиться в забвение, он сонно пробормотал:
? Представляешь, а? Демонстрация рабов в Древнем Риме под лозунгом: «Да здравствует фе-до-да- лизм ? светлое будущее всего человечества!»
Несколько минут я еще посидел рядом с ним, как мать над засыпающим младенцем. Особой умильности при виде этого дитяти, с каждым вздохом испускающего пивные миазмы, я не испытывал. Но убедиться в крепости его сна мне было необходимо. Вантуз уже один раз напугал меня до полусмерти неожиданным пробуждением, и сейчас я хотел иметь твердые гарантии. Ибо намеревался воспользоваться его, говоря юридическим языком, беспомощным состоянием, чтобы завладеть самым ценным, что у него имелось: информацией.
Петь колыбельную не понадобилось: объятый морфеем стрингер сам издавал не меньше звуков, чем маневровый паровоз на сортировочной станции. Я пересел к компьютеру, включил его и под эту музыку стал нетерпеливо ожидать, что преподнесет мне Вантуз в компании с «Виндоуз»: наличие элементарного пароля на вход могло напрочь поломать мои далеко идущие планы.
Но никаких паролей не было. Прямо на «рабочем столе» обнаружилось то, что я ищу: папка «Мои документы». Хотя судя по тому, что мне известно о стрингере Ванине, документы там должны были быть как раз чужие.
Мышка дернула хвостиком ? «открыть». И моим глазам предстала полная сокровищ пещера Аладдина. Вот они, бомбы-то, запоздало сообразил я. Заряженные по полной программе ? из-за такого и впрямь убить могут. Дух захватывало от одних только имен файлов, в которых мелькали названия госучреждений, банков, корпораций вперемешку с фамилиями высших чиновников и олигархов. Иногда они сопровождались не всегда до конца понятными, но зато многозначительными пояснениями типа: «Минфин.Орал». «Совбез. Венерики». Все было такое вкусненькое, что я не знал, с чего начать. Но потом, вспомнив о тематике последних статей Вантуза, ткнул курсором в строчку, где значилось: «Алюминий. Кто. Кого. Куда».
Песочные часы на мониторе как-то подозрительно торопливо сделали привычное сальто-мортале, и передо мной высветился девственно чистый экран. Ни текста, ни картинок.
Как говорится, пусто-пусто.
Я вернулся в «Мои документы» и попробовал открыть другой файл с заманчивым именем «Лидеры партий. Счета».
Та же картина. Под названием «Белый квадрат».
Уже минут через двадцать, проявив упорство, достойное, как непременно заметил бы Прокопчик, лучшего применения, я удостоверился, что в компьютере Вантуза нет ни одного байта содержательной информации ? все стерто, включая «телефонную книжку». После чего оставшиеся завлекательные названия выглядели как гнусное издевательство.
Единственное, что мне оставалось, это попытаться установить, когда же это случилось. Я снова вошел в «Мои документы», и тут уж мне не понадобилось проводить кропотливых исследований: все как один файлы были изменены в одно и то же время, с интервалом в минуту-другую.
А именно сегодня, между пятью и шестью часами утра.
13
Вообще-то мысли специально инспектировать Прокопчика на предмет выполнения моих руководящих указаний у меня не было. Просто путь от Преображенки домой пролегал соблазнительно близко от офиса «Фаруса». И искушения я не преодолел.
Честно говоря, мне и самому было интересно взглянуть если пока не в лицо предполагаемому противнику, то хотя бы на его фасад. Но по прибытии на место я обнаружил, что оказался там в нужное время: события стали разворачиваться, едва я успел припарковаться на противоположной стороне
