лишить желания буянить даже бешеного слона. Одновременно она, доза, лишает также и способности не только связно излагать свои мысли, но собственно мыслить в привычном понимании. Речь уже, конечно, не о слонах, а о людях. О Светке Михеевой, в частности.
Напрашивался вывод: находящуюся в чрезвычайно возбужденном состоянии девицу не вырубили потому, что требовалось «аудио-визуальное исследование течения заболевания непосредственно в момент приступа», что называется, «в горячем состоянии». Так или почти так будет потом записано в истории болезни.
Но у меня закралось сильное подозрение, что именно это исследование проводилось не в полном соответствии с духом и буквой клятвы Гиппократа. По просьбе местного олигарха Панича оно записывалось на видео для последующей передачи не имеющему отношения к медицине лицу. И имело цель отнюдь не научную и не лечебную.
Это был допрос.
? Тебя зовут Светлана?
? Да.
? Михеева Светлана?
? Д-а-а... (с нарастающим возбуждением, дальше сквозь рыдания и попытки вывернуться из смирительной рубашки). Я Светик, Светулик, лапулик, мамулик!... Ма-а-а-мочк-а-а-а!..
Из угла, загораживая пол-экрана, выдвигается чья-то широкая спина в мятом белом халате, и запись обрывается: кто-то выключил камеру.
То ли экономили гигабайты. То ли решили, что дальнейшее не стоит фиксировать даже в конфиденциальном порядке.
Экран загорается снова. Как ни странно, больную не отправили в палату. Видно, ей чего-то дополнительно вкололи, подуспокоили и продолжают расспрашивать. Или допрашивать. Судя по таймеру в левом нижнем углу, за кадром прошло всего минут двадцать. Этакая психиатрическая «скорая помощь».
Интересно, сколько Петр Борисович Панич отвалил в качестве гонорара за эти эксклюзивные медицинские услуги?
? Ты была в Москве?
Кивок ? словно шея надломилась, и подбородок бессильно упал на грудь.
? И что ты там делала?
Светка что-то неразборчиво бормочет себе под нос.
? Поднимите ей голову. ? Две волосатые оглобли возникают из-за кулис и берут девушку за виски, бесцеремонно разворачивая. ? И что ты, говоришь, там делала?
? Умирала...
? Умирала? От чего?
? Ни от чего. Умирала...
Пауза. Ответ поставил в тупик даже бывалого интервьюера по ту сторону голубого экрана.
? Ты болела?
Отрицательное движение головой.
? Несчастный случай? Попала в аварию?
? Нет...
? Но тебе было плохо, да? ? Голос не спрашивает, а утверждает. И натыкается на неожиданную преграду.
? Хорошо...
? Тебе было хорошо? ? голос не скрывает удивления.
Кивок.
? Тогда почему же ты умирала?
В ответ ? молчание.
За экраном другой голос, сипловатый и чем-то смутно знакомый, замечает скользящим полушепотом, обращаясь явно не к Светке, а в сторону:
? Может, не в прямом смысле, а? В переносном?
Первый голос, демонстрируя отменную реакцию,
тут же врубается:
? Умирала ? от горя?
Молчание.
? От стыда?
Молчание.
? От любви, от счастья?
Неожиданно впервые за все время разговора Светка сама вскидывает голову, в ее интонациях появляется что-то похожее на жизнь.
? Любовь ? счастье, ? произносит она невыразительным тоном, но остается непонятно: то ли это первое развернутое сообщение, то ли просто эхо последнего вопроса.
Видимо, сомнение возникает не только у меня. Задающий вопросы обращается в сторону, к тому, кто подкинул идею насчет переносного смысла, и вполголоса разъясняет:
? Она сейчас загружена, сознание сужено, как тонкий лучик в темноте. Ей легко даются лишь простые ассоциации. Что называется, первого круга. Нам это на руку, мы можем многое узнать. Лобовыми вопросами, знаете, как при игре в шарады. -И снова направляет скальпель голоса на пациентку: ? Любовь ? это счастье, полностью с тобой согласен. Ты в Москве кого-то любила?
Тут снова возникает второй голос.
? Черт! ? погромыхивает он, явственно сдерживая отрицательные эмоции. ? Черт, ерунда какая-то. Любили друг друга, зачем тогда умирать?
? Погодите, ? отмахивается первый голос с досадой. ? Примитивные подходы здесь не годятся: обстоятельства бывают самые разные. ? И в подтверждение режет следующим вопросом:
? Он был женат?
? Да...
? Видите! ? торжествующе ? за кадр. И участливо ? Светке: ? Он был намного тебя старше?
? Да...
? А чем он занимался?
? Убивал меня...
За мерцающим экраном, на котором сгорбилась неподвижная фигура девушки, возникает не пауза даже, а долгая тишина. Первым срывается вопросом нетерпеливо рокочущий голос, и я наконец признаю в нем моего нового друга и клиента Петра Борисыча Панича:
? За что убивал-то?
? Любил...
? Кого? Тебя?
? Меня...
? Убивал, потому что любил?
-Да!
После чего в глубине заэкранья возникает короткая, но бурная перепалка.
? Бред! Бред! ? горячится Панич. ? Она просто бредит ? и все!
Ему возражают сдержанно, но твердо:
? Па-а-прошу больше не вмешиваться! Мы с вами в медучреждении!
? Как не вмешиваться?! Как ? не вмешиваться? Вы ее что, не можете привести в адекватное состояние?
? Адекватное состояние? ? это уже говорится с нескрываемой язвительностью. ? Она больна! Душевно больна. Вы вообще представляете, что такое ? душевнобольной? Ее вчера из петли вынули! То, что вы видите, это и есть, к вашему сведению, адекватное состояние! Адекватное заболеванию, ясно?
? Ну тогда... Тогда... Я ничего не понимаю... ? Панич растерян.
А его оппонент стремительно занимает господствующие высоты:
