Куда я пойду работ искат?
— Да что ты опять заладил! Ты что, думаешь, я тебя с работы выгоню?
— Она сказал, что выгонит, если кто узнаэт!
— О чем узнает?! Кто сказал?
— Она сказал. Сэргей Иванов сказала, выгонит работ, если кто узнаэт!
— Тьфу ты!.. — Хохлов вытер вспотевший лоб. — Кто такой Сергей Иванович?
— Охраннык.
— Так. Охранник Сергей Иванович сказал, что тебя прогонят с работы, если узнают… о чем?
— Она сказала, никому не говорыт!
— Послушай, Хаким. — Хохлов зашел к нему за шкаф и навис над ним. Дворник таращился на него темными испуганными глазами. — У тебя есть брат?
— Есть брат. Рахман зовут.
— Вот человек, которого обвинили в убийстве и в тюрьму посадили, мне как брат, понимаешь?! Или не понимаешь? Он никого не убивал, а какой-то подонок, который на самом деле убил, хочет всю вину на него списать, понимаешь?! Мне нужно знать, что случилось во дворе той ночью! Кто тут был, что делал? Помоги мне. Пожалуйста, Хаким! Ты же знаешь, да?
Дворник замотал головой:
— Как мнэ знать? Я не знай! Я не убивала!
— Да не ты! Мне нужно найти того, кто это сделал! Подонка этого найти и… наказать!
— Сэргей Иванов сказала — выгоню тебя с работ, если скажэшь!
Хохлов перевел дух. И что это печка в каптерке так кочегарит?
На одном из мониторов запищал сигнал, дворник — нет, нет, «работник»! — Хаким проворно выбрался из-за шкафа, посмотрел на экранчик и нажал кнопку на обшарпанном пульте. Мониторы были новенькие, а пульт обшарпанный — может, охранники пивные бутылки об него открывали? Замигали лампочки, ворота стали открываться, и какая-то большая машина медленно проползла внутрь.
Хакимка проводил машину глазами и опять нырнул за шкаф.
— Аллах тебе судья, — сказал Хохлов устало. — Не хочешь мне помогать, и не надо. Бывай здоров, Хаким! Береги себя. А я охранников на улице подожду, покурю спокойно.
Он вышел на мороз, вздохнул и достал из кармана сигареты.
Этот Хаким что-то знает. Что-то такое, чего не знает никто, и еще он никому не говорил об этом, потому что боится могущественного Сергея Ивановича.
Что он может знать? Или он… все видел?
Хохлов несколько раз чиркнул зажигалкой, прикрывая ее от ветра. Ветер налетал то и дело, морозный и плотный. Может, погода меняется? Может, потеплеет хоть чуточку?
Дверь каптерки приотворилась, высунулась рука и поманила Хохлова внутрь. Сто лет никто никуда не звал его таким способом.
Он пожал плечами, далеко в снег отшвырнул сигарету и стал подниматься по деревянным ступеням.
— Заходы, — заговорщицким шепотом сказал Хаким. — Брат ест брат, брат спасат нада!
— Надо, — согласился Хохлов.
— Тот ночь охран не была! — выговорил Хаким, когда Хохлов плотно прикрыл за собой дверь и вопросительно кивнул головой снизу вверх. — Тот ночь Хаким была!
Хохлов соображал быстро, хотя звон в голове так и не проходил.
— Так. Охранников не было. Они тебя здесь посадили и ушли, да?
— Часто так. Говорит, хочешь работ, сиды работай! На двор днем работай, тут ночь! Нэ хочешь работ, мы другой найдем! Таких много, у всэх дэти кушять хочет!
— Куда ушли охранники?
— Всегда один места. Всегда водка пить, афтомат играть. Соседний улица афтомат стоит.
— А ты что?
— Я тут сидела. Ворот открывала, ворот закрывала.
— Хорошо, — сказал Хохлов и приступил к главному. — Сколько машин за ночь приехало?
Хаким посмотрел виновато — он не считал.
— Хорошо, — повторил Хохлов. — Ты во сколько сюда пришел?
— Всегда один время. Смена Сэргей Иванов дэсять часов. Он меня звала, ходи сюда, Хакимка, работ для тебя есть! Я уж знаю, когда ее смена. Я сразу пошла!
— Ты пришел в дежурку в десять. Охранники ушли на всю ночь, а тебя оставили открывать и закрывать ворота. Да? Ты спать не ложился?
— Диван лежала, — объяснил Хаким. — За день устала.
— Откуда ты знаешь, что надо открывать, если на диване лежишь?
Хаким удивился.
— Пищит, — сказал он и показал на монитор.
Да, подумал Хохлов, и вправду пищит. Он же сам слышал, монитор запищал, когда подъехала машина, и ворота стали открываться!
— Сколько машин проехало, ты не помнишь, да?
Хаким потряс головой, подтверждая, что не помнит.
— А кто-нибудь входил или выходил?
— Не выходила, не входила.
— Точно?
— Точно.
Расследование удалось, подумал Хохлов. Подполковник Никоненко был бы в восторге от его умения последовательно вести допрос и делать логические выводы!
Никто не входил и не выходил. Сколько машин проехало, неизвестно. Охрана кушала водку и резалась в игры на автоматах.
— А камеры? — вслух подумал Хохлов. — Камеры пишущие?
Последняя надежда была на то, что камера не только показывает ворота, но и записывает информацию на кассеты, как та, что стояла в его офисе, или та, что снимала снаружи институтское здание, — прав, прав оказался подполковник Никоненко, утверждавший, что такая камера непременно должна быть!
Конечно, никаких записей не велось. Домоуправление и тут решило сэкономить! Хохлов, потыкав в кнопки мониторов и не найдя никаких признаков кассет или дисков, от досады длинно выматерился и заслужил тем самым неодобрение в рядах ударников труда.
— Нэ харашо, — сказал ударник осуждающе. — Плохой слова гаваришь!
— А какие мне слова говорить, если ничего у меня не получается?! — закричал Хохлов.
— Одын машин два раза приезжал, — вдруг сообщил Хаким. — Белый машин «жигуль».
И показал на пальцах — два раза.
— Дважды за ночь? — переспросил Хохлов, и дворник кивнул.
— В пэрвый раз полдвэнацать прыехал. Второй раз после тры прыехал. Одын и тот машин.
— Точно?
— Братом клянусь! Здоровьем его клянусь!
— А номера? Не помнишь?
— Такси-машин, — пояснил Хаким. — Крыша-шашечка. Первый раз пасажыр уехала. Второй раз без пасажыр уехала. Пустая.
— Откуда ты знаешь?
— А видно! — сказал Хаким и показал рукой в монитор. — Открывал ворот, видел, нет пасажыр в машин. Закрывал ворот, видел, нет пасажыр!
— Стой, стой! — опять закричал Хохлов, как будто Хаким был лошадью, которая понесла. — Значит, первый раз в полдвенадцатого машина приехала пустая и забрала пассажира, да?
Дворник кивнул.
— Во второй раз, около трех, машина приехала и уехала пустая, да?
