Мерцалов-младший посидел, изучая Андрея задумчиво-веселым взглядом.
– Ах ты, господи! – сказал он наконец. – Как это я запамятовал, что вы теперь все грамотные, что вам в ваших милицейских колледжах стали психологию преподавать! Ну конечно, конечно, господин майор, я подойду к вам. Если это вам удобнее… Как скажете… Как пожелаете…
– Петр! – негромко предупредил из дверного проема Мерцалов-отец. – Не забывайся!
– Нет, папуля, – пообещал Мерцалов-сын. – Я не забудусь. Или я не должен отвечать на вопросы без своего адвоката?
– Петр Леонидович, – сказал Андрей, – у меня работы полно. Вы свой боевой задор барышням продемонстрируете. Потом, попозже. Им должно понравиться. А пока проходите и садитесь.
– Батюшки! – радостно удивился Петр Мерцалов. – Какое красноречие! Хорошо. Уговорили. Прохожу и сажусь.
Мимо Андрея он шагнул в кухню, уселся за стол и сложил перед собой огромные красные руки. Запах дорогого одеколона моментально смешался с запахом беды и даже как-то потеснил его, так что он стал менее заметным и потому – не страшным.
– Я вас не боюсь, – сказал Петр Мерцалов, глядя, как Андрей усаживается напротив. – Мой отец дружит с вашим министром.
– С каким нашим? – переспросил Андрей.
– МВД, – пояснил Мерцалов-младший охотно. – Так что если вы надеетесь немедленно предъявить мне обвинение в убийстве брата, у вас ничего не выйдет, не трудитесь, я вам сразу говорю.
– А что, вы убили своего брата? – спросил Андрей невозмутимо. – И хотите сделать признание?
– Я не убивал Сережку, – сказал Мерцалов, и глаза у него потемнели. – Не нужно мне ваших провокаций, понятно? Рассказать вам, где я был в ночь с первого на второе сентября?
– Расскажите, – согласился Андрей и закурил.
Что это такое? Соперничество? Ревность? Зависть? Попытка доказать, что ничем не хуже старшего, знаменитого и удачливого?
– Я уехал с работы около пяти и приехал прямо домой, – нахально улыбаясь, отчеканил Петр Мерцалов. – У меня были две трудные операции..
– Простите, где вы работаете? – перебил Андрей.
– В Медицинском центре администрации президента, – ответил Мерцалов охотно. – У покойного брата работать не мог, у нас с ним был слишком разный подход у медицине.
– Разный? – переспросил Андрей.
– Разный, – подтвердил Петр и улыбнулся. – Я должен уточнить, в чем было различие?
– Уточняйте! – сказал Андрей таким тоном, что Петр посмотрел на него в некотором удивлении.
Что это ты так раздражаешься, Ларионов? Не можешь справиться с собой, валяй переводись на склад. Давно же собираешься!
– Сережа у нас гений, понимаете? – Петр помахал рукой, показывая, каким именно гением был Сергей. – Он был в вечном поиске. Везде ему мерещились необыкновенные решения и потрясающие новые подходы. А в медицине, тем более в хирургии, нельзя так. Мы же не только крыс режем, но и людей. Модничать можно, но только в меру, а он модничал без меры. Напролом шел везде и всюду. Ну ладно в министерстве, ну ладно на кафедре, где он профессорскую должность зубами выгрызал, ну черт с ним, хотелось ему должностей, признаний и славы до небес, но наука-то тут при чем?
– При чем? – спросил Андрей.
– Ни при чем! – почти выкрикнул Мерцалов-младший. Он запустил руку в карман, долго там шарил, ничего не нашел и буркнул: – Дайте сигарету, не жадничайте…
Андрей достал свою пачку. В ней одиноко болтались две или три сигареты.
Нужно не забыть купить у метро еще пачку. На двух сигаретах он до ночи не протянет.
Петр Мерцалов закурил.
– Ни при чем наука, – повторил он задумчиво. – Он был очень удачливый мужик, ему все сходило с рук, но не могло сходить до бесконечности, понимаете? В конце концов он угробил бы кого-нибудь со связями и деньгами, и пришел бы конец всему его процветанию. Я не хотел в этом участвовать.
– Я не понял, – сказал Андрей медленно и посмотрел на дым от своей сигареты.
Один его приятель, телевизионный журналист, как-то рассказывал ему, что существует такой прием, срабатывающий в девяти случаях из десяти: если хочешь, чтобы разговор был совершенно откровенным, притворись идиотом. Собеседник моментально проникнется к тебе презрением и начнет выкладывать такое, чего никогда не сказал бы человеку хоть чуть-чуть соображающему.
– Давайте помедленнее, – попросил Андрей. – Я же не врач. Я в ваших высоких материях ничего не понимаю. Вы хотите сказать, что Сергей Мерцалов применял… недозволенные методы лечения?
– О боже, – пробормотал Петр Мерцалов и возвел к потолку глаза. – О чем он говорит?!
Словно не дождавшись от господа вразумительного ответа, Петр Мерцалов перевел взгляд на Андрея.
– Я не говорю, что он применял недозволенные методы лечения. Да он их и не применял, – проговорил он терпеливо. – У него просто в голове каждый день рождалась новая идея. Он придумывал невиданные схемы операций. Ему некогда и недосуг было их проверять. Он тут же кидался воплощать. Ничто его не могло затормозить – ни ученые советы, ни коллеги, ни начальники, когда они у него еще были. Он просто пер напролом, как танк. И, что самое смешное, у него все получалось…
