Но вот что ужасно: ему-то приходится держать ответ уже сегодня, сейчас, отвечать за то, что сделано и надумано, и он отвечает?!
Вот прямо сейчас!
Алекс вдруг так взмок, что майка моментально прилипла к груди, и пришлось оттянуть ее немного, чтобы вздохнуть.
Неужели я настоящий и действительно смерть придет?..
– Петечка, нет, – умоляюще говорила в отдалении Аннет. – Пока еще нет. Не приехал. Ну, я звонила, но у него телефон не отвечает. Нет, звонок идет, а трубку он не берет. Я не знаю!.. Петечка, ну что ты сердишься на меня?! Да все будет в порядке, говорю тебе! Ну, тогда не получилось, сегодня получится! Да он, наверное, позабыл его где-нибудь!.. Ой, ну все, все!.. Водитель здесь. Я сделаю все, как ты велел! Ну, все будет океюшки! Ну, бай, бай.
– Петечка? – шутливо спросил Алекс, когда она перешла к барной стойке и стала наливать себе еще. Он облокотился о прохладный камень стойки и поболтал в своем стакане лед. – Вы, оказывается, ветреная девушка, Аннет!
Она взглянула на него сияющими глазами. После разговора настроение у нее вдруг улучшилось, как будто она сделала трудное дело.
– Нет, нет, я совсем не ветреная! Я очень постоянная, правда. Петечка – мой старый друг. Он просто обо мне беспокоится.
Так беспокоится, подумал Алекс, что звонит и проверяет, где ты и приехал ли уже к тебе твой любовник?! И спрашивает, звонила ли ты ему?! А ты оправдываешься и как будто юлишь немного?..
Он спросил наугад:
– Это Петечка познакомил вас с Анатолем?
Она так удивилась, что пролила немного из стакана.
– Откуда вы знаете?.. Да. – Она отпила глоток и сказала, как будто удивляясь себе: – Нет, но Анатоль же очень интересный человек! Необыкновенный, правда?..
Алекс внимательно смотрел на нее.
– А что такое? Ну, на самом деле интересный! И пишет так... умно! Вот на прошлой неделе я читала его колонку, и там написано, что скоро прилетят инопланетяне и из всех нас сделают зомби. И мы будем послушными рабами без своей воли. Мне понравилось. Он сказал, что это аллегория.
– Возможно.
– Он путешествовать любит и очень много знает про Прованс или про Тоскану. И всегда рассказывает. А еще ему однажды подарили пистолет, потому что один из его однокурсников сейчас генерал ФСБ, а Анатоль сказал, что это символично, ведь у каждого писателя на стене должен висеть пистолет.
– Ружье, – поправил Алекс. – Оно должно выстрелить в третьем акте. И не у писателя... а впрочем, неважно.
– Вот-вот! – обрадовалась Аннет. – Именно так он и сказал! Ему вообще все время что-то дарят! Вадим гамак подарил, тот фээсбэшник пистолет, а еще такую красивую палку с головой мертвого бульдога! Она из какого-то необыкновенного дерева и вся серебром так красиво... покрыта.
– Инкрустирована, – подсказал Алекс.
– Ну да! И мне с ним очень, очень интересно!..
– Я верю, верю.
– И он сказал, когда мы поженимся, то будем вместе вести программу на радио! Он считает, что у меня божественный голос. Просто божественный!..
– Вы вообще божественная.
– Я, правда, на радио не хочу, там же не видно ничего, только слышно! Хотя сейчас все радиостанции в Сети размещают видео, но это все не то, не то!.. Мне хочется на телевидение, это гораздо, гораздо интереснее! И Анатоль сказал, что поговорит с генеральным продюсером Первого канала, и он мне устроит свою передачу. Когда мы поженимся, конечно.
– И когда это будет?
– Ну-у-у, – она долила себе еще и сделала большой глоток, – я точно не знаю. А что? Наверное, скоро. Нет, нет, о-о-очень скоро! Петечка говорит, что все это можно сделать моментельно. Петечка мой друг, ну, я вам рассказывала.
Алекс кивнул.
– Анатолий Петрович уже сделал вам предложение?
– Боже мой, ну, конечно! – Теперь она говорила очень быстро, и глаза у нее блестели. – Он мне сделал предложение сразу же. Он сказал, что я его мечта, его муза! И цари будут кидать к моим ногам свои царства. Правда, красиво?
– Очень.
– И вообще мы с Анатолем на той неделе улетаем в Нью-Йорк. Я его уговорила! Он мне обещал. Мы возьмем открытую машину, ну, такую, как из кино... Господи, как же она... Еще лошади такие есть.
– «Мустанг», – подсказал Алекс, который не разбирался в машинах, зато разбирался в кино.
– Точно! И поедем по побережью до самого Лос-Анджелеса! И у меня будет такая красивая шляпа! А там, знаете, можно очень быстро пожениться. За пять минут.
– Где... пожениться?
– В Лос-Анджелесе, конечно!
– Это вам Петечка сказал?
– Ну да! А что тут такого? Даже романтично! А настоящая свадьба потом! И вообще Анатоль гражданин мира, – выговорила она с гордостью. – И очень интересный человек.
– Он сделал вам предложение прямо в Рио-де-Жанейро?
– Да нет, в Москве, конечно! В Рио мы только познакомились! Но я все равно не стану здесь жить, в этом свинюшнике! – Она фыркнула. – Тут одна приличная комната и есть – вот эта. – И Аннет стаканом обвела вокруг. – А все остальные вы видели? Нет, вы видели?! Он сказал, что это дедушкин дом и тра-ла-ла, а какое мне дело до дедушки? Мало ли!.. Нет, мы будем жить на Николиной Горе. Там продается пара участков, я уже посмотрела. Дороговато, конечно, но какое это имеет значение!
– Разумеется, никакого.
– Господи, ведь живем один раз, правда?..
– Правда.
– И еще мы будем часто-часто летать в Рио! На океан! Там же дворцы настоящие! И мы будем в них жить!
– Дворцы в Рио – это недешево, должно быть.
– Ах, какая разница! Там на все хватит.
Алекс поставил стакан на стойку. Лед в нем почти растаял.
– Где там? – уточнил он осторожно. – В Рио?
– Ну да! – весело согласилась Аннет. – Конечно.
И тут с улицы закричали:
– Настя! Настя, выходи!
Аннет изменилась в лице, вскрикнула и перебежала за стойку, как будто спряталась. И даже присела. И даже побледнела, наведенные брови стали еще темнее.
– Какая Настя? – пробормотали перламутровые губы. – Нет здесь никакой Насти!
– Настя!! – проорали с улицы.
– Я скажу, что Насти нет, – сказал Алекс.
Ему показалось, что Аннет его даже не услышала.
Он быстро пошел в сторону распахнутых дверей, из которых несло ровным теплом, миновал террасу и оказался на широком, как палуба теплохода, крыльце.
Он ничего не успел увидеть.
Как будто взрыв ударил перед глазами, распоротый воздух хлестнул по лицу. Он не почувствовал никакой боли, только удивление от того, что больше не может жить. Просто нечем стало дышать.
Он еще успел подумать: до третьего акта мы не дотянули.
И совсем напоследок: неужели я настоящий и действительно смерть придет?..
