Но черт ее не побрал.
Она дошла до угла, остановилась и оглянулась. Ремень портфеля упал с плеча, и она его поправила.
– Вы идете?
– Знаете что, – громко начал Сергей, сердясь изо всех сил. Он вдохнул, выдохнул и пошел к ней широкими шагами. – Детективного сериала не будет! Садитесь в машину и уезжайте домой...
Какой-то придурок позади него так резко затормозил, что завизжали колодки. Капитан с неудовольствием оглянулся. Чего тормозить со всей дури на тихой улочке, где и машин-то почти нет, только плотная тень от лип лежит на чахлых московских газонах, а дети мелками рисуют на асфальте всякие картинки?!
Хлопнула дверь, из затормозившей машины выскочила взъерошенная чернявая дамочка в сером деловом костюмчике и истошно завопила на всю округу:
– Маня! Манечка!
Капитан даже вздрогнул.
– Катька! Ты откуда взялась?! Я тебя весь день ищу!
Тут писательница с дамочкой бросились друг другу навстречу, как будто одна три года зимовала на полярной станции, а другая вела раскопки в Сахаре, и все это время они не виделись, разделенные морями, континентами и тысячами миль пути!..
– Манечка, что ты здесь делаешь?!
– Катька, представляешь, у нас в подъезде Кулагина убили! Помнишь его? Ну, ты должна помнить, я вас на «Радио России» когда-то знакомила! Ну, такой пузатый?.. Мы тогда приехали на передачу, а он уезжал! Помнишь?
По дамочкиному лицу было видно, что ничего она не помнит, но на всякий случай она ахнула.
– Он вчера ко мне приходил, а ночью его убили. Прямо у нас в подъезде.
– Маня, это ужасно.
– Ну конечно, ужасно. Это Сергей Мишаков, он занимается расследованием. Сергей, это Катя Митрофанова из нашего издательства.
– Здрасти.
Дамочка оглянулась на него, как ему показалось, с неудовольствием, поспешно кивнула, схватила писательницу за лапку и поволокла от капитана прочь.
Теперь до него долетали только обрывки разговора.
– Маня, мне срочно нужно тебе рассказать!
– Что случилось?
– Ничего, но мне надо. Пойдем, пойдем!..
Дальше было почти совсем не слышно, только то и дело повторялась фамилия Гудков, а Маня что-то гудела про убийство: «В подъезде, представляешь, а он вот только что... нет, ты меня послушай... да послушай же ты меня!»
– Добрый вечер.
Мишаков оглянулся.
У него за плечом стоял высоченный молодой мужик, очень лохматый, и Сергей моментально решил, что он, должно быть, программист. Ну, никем другим он не мог быть, только программистом! Он улыбался капитану так, словно давно мечтал его увидеть, и засовывал в передний карман джинсов ключи от машины.
Должно быть, это он тормозил, Шумахер хренов!..
– Вы с Маней, да? Меня зовут Владимир Береговой, я тоже из издательства, как и Катя.
А у них с этой Катей, как пить дать, роман! С таким блаженством он произнес – Катя.
– Капитан Мишаков, – представился капитан и вдруг ни с того ни с сего решил себя проверить: – Вы программист?
– Откуда вы знаете? Да, я начальник IT-отдела. – Тут он вдруг сообразил, что капитан здесь неспроста. – А что случилось? Почему вы с Маней?
– Да я не с Маней! – с досадой возразил капитан и оглянулся на дамочек. Писательница говорила, размахивала руками, представляла в лицах, а вторая таращила темные глаза. – Я сам по себе.
– Что-то произошло?
– Особенного ничего не произошло, убийство.
Программист и Шумахер хренов ничего, в обморок не упал и глазами не захлопал. Он только перестал улыбаться, и вид у него стал сосредоточенный.
– А... кого убили? И при чем тут Маня?..
– Володя! – закричала чернявая, и Мишаков решил, что с него хватит этого цирка.
Большими шагами он подошел к обеим и приказал убираться отсюда, покуда он не отволок всех в СИЗО.
Поливанова пожала плечами, протопала к подъезду, потянула на себя неровно покрашенную коричневую дверь и скрылась за ней, а вторая схватила программиста за руку и стала что-то быстро говорить. Тот внимательно слушал, выставив ухо, как большая собака, и гладил ее пальцы, державшие его за запястье.
Поливанову Мишаков догнал уже на втором этаже.
Заслышав его топот, она оглянулась, но не остановилась.
– Катька сейчас сказала, что Дэн Столетов видел Артема на лавочке, – чуть задыхаясь, выговорила она, продолжая проворно подниматься. – Ну, Денис, я вам про него тоже рассказывала! Они с Ольгой вышли и увидели Артема. Уже ночь была. Он сидел на скамейке возле моего подъезда.
– Так, – сказал капитан.
– Вам, наверное, лучше самому с ними поговорить. Или с Дэном!
– Наверное, лучше, – согласился капитан.
– Они Артема не любят, – Маня с силой вздохнула. – Терпеть не могут. И Катька, и Береговой.
– И что?
– А Дэн знает, что они Артема терпеть не могут, ну... из-за меня. Из-за Гунара, конечно, тоже!.. И Дэн ночью приехал рассказать, что Артем у меня был. После стольких лет! Это ему не понравилось, понимаете?.. И он решил, что должен Володе рассказать, что Артем опять... нарисовался. Понимаете?..
– Куда ночью приехал ваш Дэн?
– К Володе. – Тут Поливанова остановилась и перевела дыхание. И вдруг захохотала, громко и радостно. – А Катька была у него! Вчера ночью! Ну... первый раз, понимаете?
– Да что вы заладили – понимаете, понимаете!..
– В первый раз! Они года два с силами собирались, елкин корень! Я уж всю надежду потеряла, думала, они никогда!.. А они вчера! – Она зачем-то схватила капитана за руку и потрясла ее, как будто поздоровалась. – Он собаку спасал, а Катька ему помогала спасать. И осталась у него ночевать, а тут Дэн приехал!
И она опять залилась счастливым смехом, идиотка!..
Мишаков посмотрел на свою ладонь, которую только что сжимали ее прохладные пальцы. Подумаешь, пальцы! Да еще прохладные! Что за чертовщина, а?.. Фанаберии какие-то!
– Дэн приехал, а Катька по Володиной квартире шастает ну не то чтобы голая, но все же некоторым образом в натуральном виде! Господи, как хорошо.
– Вы все ненормальные? – проскрипел Мишаков. – В этом вашем издательстве? Как один?
– Да не-е-ет! – И Маня весело ему улыбнулась. – Мы-то как раз нормальные, офицер! Это же нормально – любить друг друга, шастать голыми, переживать всерьез, хоть бы и по пустякам! Это и есть жизнь, вот именно она самая-самая настоящая!
Она стояла на ступеньку выше, смотрела на него сверху вниз, прижимала руки к груди и как будто умоляла его поверить, что «это и есть жизнь», словно он сомневался или не верил. Ерунда какая-то, просто чушь собачья!
– Анатоль Кулагин всех на свете презирал, себя одного любил, холил и лелеял – вот он ненормальный! Он только и делал, что все портил. Родителям жизнь испортил, женам всем портил, сколько их было,
