еще коридор.
Пусто, пусто, пусто. И здесь пусто.
Все спят.
Лифты, лифты, центральный лифт. Лестница.
Центральный подъезд, служебный подъезд, въезд на стоянку, ворота. А это… О господи, что это такое?!
Дэн Уолш подскочил в кресле, пехотинец проснулся, со стола с грохотом упала рация.
Дэн никак не мог сообразить, а потом сообразил.
Это физиономия майора Флеминга, который заснул в холле третьего этажа рядом с недавно смонтированной камерой. Майор спит в кресле, а над ним висит камера и снимает.
Неужели у майора такая отвратительная рожа? От нечего делать Дэн Уолш посмотрел так и эдак, а потом вывернул шею и посмотрел еще сверху вниз. Да, ничего не скажешь. Отвратительная.
Да еще спит, как у себя дома! Профессионал называется!
Уолш нашарил на полу рацию, поднял и нажал нужную кнопку.
Майор Флеминг в мониторе подпрыгнул, словно в задницу ему воткнулось шило, вытаращил глаза, замотал головой и стал беззвучно хлопать себя по карманам, не в силах сообразить, откуда идет звук. Наконец сообразил, что звук у него в ухе, и, прежде чем ответить, зачем-то застегнул воротничок. Дэн Уолш смотрел на манипуляции майора с веселым изумлением. Даже пехотинец сзади осторожно хихикнул.
На мониторе майор беззвучно открыл рот, и из рации Дэна рявкнуло:
– Здесь Третий!
– Не спать на посту, Третий!
Изображение майора Флеминга на мониторе подняло глаза и, сосредоточенно сведя их к носу, посмотрело прямо в камеру. Потом рация снова пискнула.
– Не знал, что она уже работает, сэр.
– Вам не повезло, Третий.
– Так точно, сэр.
И, развлекшись таким образом, Дэн стал снова щелкать каналы. Первый, второй, третий… седьмой… одиннадцатый…
И подряд, и вразбивку, и в ритме танго, и снова первый, снова третий, снова седьмой.
Он так и не позвонил сегодня в Вашингтон, решив, что, если начальство им недовольно, оно должно сказать ему об этом первым и по своей инициативе. Если гость из русского Министерства внутренних дел был послан к нему неспроста, так тому и быть!
Он снова обдумал свои действия и снова решил, что все сделал правильно.
Он не разгласил никаких тайн и не открыл ничьих секретов, но если гость сможет подтвердить его подозрения, значит, все правильно! Если опровергнет, все придется начинать сначала.
Странно, что московский милиционер оказался именно сыном владельца отеля, которого никто никогда не видел в лицо!..
Или ситуация еще сложнее, чем кажется, и вся логическая конструкция, возведенная Уолшем, вот-вот разрушится, или это совпадение, которое бывает в одном случае на миллион!.. Это почти невозможно, и тем не менее так оно и есть!..
И снова каналы, и снова подряд, потом вразбивку, а потом в ритме вальса – пер-р-вый, тр-р-ретий, восьмо-ой, девя-атый!.. Оборот в кресле и по новой!..
Никого. Нигде. Пустота, тишина, и очень хочется спать, но спать нельзя.
Он уловил шевеление даже не глазом, а седьмым чувством.
В службе безопасности всем было хорошо известно, что у Дэна Уолша чувств немного больше, чем у всех остальных людей.
В коридоре на четвертом этаже, почти у самого поворота, открылась дверь, и из нее вышел человек.
Дэн нашарил рацию, но кнопку нажимать не стал. Нужно ждать продолжения.
Пальцы сами по себе пробежали по клавишам, пехотинец выпрямился у него за спиной.
– Давай, – тихонько сказал Уолш человеку на мониторе. – Давай, двигайся! Ну, куда ты пойдешь? И где второй? Вчера вас было двое!
Тут он вдруг сообразил, что компьютерная служба наблюдения организована очень плохо – все каналы выведены на один монитор, и для того, чтобы посмотреть, что происходит на других этажах, нужно переключить изображение, и значит, потерять человека, который медленно и осторожно двигается по коридору!..
Придется все переделывать! И кто это смонтировал видеонаблюдение таким идиотским образом?!
– Черт бы вас всех побрал!..
– Сэр?
– Готовность номер один.
