говорите – неприспособленный!
Он как будто упрекал ее, как будто она его в чем-то разочаровала, и Таня смотрела на него во все глаза. От гнева у него даже загорелись уши, и маленькие слоновьи глазки утратили все добродушие.
– Я сегодня был с ним очень… вежлив и мягкий, – сказал он, и ноздри у него раздулись, – я старался… keep the control… следить за собой. Next time я не стану таким вежливым. Сегодня со мной был Вася, и я не хотел, чтобы он пугался еще!
Таня молчала.
Никто, кроме нее, никогда не пытался защитить ее ребенка. Тем более от папаши.
Почему-то в семье считалось, что какой бы ни был муж – это твой крест, молчи, неси и плачь. Когда она развелась, ее родители чуть не умерли от горя. Не потому, что дочь осталась в одиночестве растить ребенка, а потому, что дочь поступила «не по-людски».
– Вам надо волосы подстричь, – сказала Таня, чтобы что-нибудь сказать, – у вас вид больно дикий. Конечно, наверное, все ковбои любят экзотические прически…
– Я не ковбой, – перебил он ее довольно резко, – я физик. Я обязательно это сделаю, как только вы снимете повязку.
И они опять замолчали.
– Чем вы выстирали обезьяну?
– Шампунем. Для волос. Я решил, что порошок для белья не подойдет.
– Вот принесло его! – в сердцах воскликнула Таня. – Все у него подозрения, что я завела любовника! Я ему сто раз говорила – это не твое дело! Я живу как хочу! А он все лезет и лезет. И записка эта дикая на двери!.. Я даже не понимаю, о чем она. А вы? Понимаете?
– Если исключить версию промышленного шпионажа, – заявил Димка и улыбнулся, – то скорее всего дело в Варваре.
– Что значит – исключить? – перебила Таня. – При чем тут шпионаж? Вы привезли секретные материалы?
– Я не привозил никаких материалов, – ответил Димка с досадой, – я даже компьютер не привез, чтобы у меня не было… не было вопроса на русской таможне, а потом на американской. Шпионаж – собачья глупость.
– Чушь, – поправила его Таня задумчиво, – собачья чушь. А при чем Варвара, если вы ни при чем?
– Потому что меня ударили именно в ее квартире.
– А записку пришпилили к моей! Если бы дело было в Варваре – пришпилили бы к ее двери!..
Зазвонил телефон, и Таня решительно сняла трубку.
– Танька, – сказала Варвара, и только подруга приготовилась заверещать и заголосить от радости, как она перебила, – я звоню из метро «Октябрьское поле». Я к тебе приду через три минуты. Открой мне дверь. Димка у тебя?
– У меня. А что случилось? Ты где? Когда ты вернулась?! Это Варвара, – объяснила Таня Димке, – сейчас приедет. Ты в порядке?!
– Нет, – отрезала Варвара.
Когда через десять минут она позвонила в Танину квартиру, подруга открыла так быстро, как будто стояла под дверью.
Открыв дверь, она вдруг отступила назад и глупо спросила:
– Вы к… вы к кому?
– Привет, – из дверного проема поздоровался Димка, – что случилось?
– Вася спит? – спросила Варвара быстро и сорвала с плеч его куртку, – я ему машину привезла, стеклянную. Там продают много стекла, очень красиво.
Танька ахнула и попятилась:
– Лаптева, это ты?!
Варвара разогнулась и посмотрела на Таню как на душевнобольную. Возвращение с новой прической оказалось даже более триумфальным, чем она надеялась, только теперь ей было все равно.
– Дайте чаю. Очень горячего и очень много.
– Что ты с собой сделала?!
– Меня постригли.
– Как?!
– Сама не знаю. Танька, отстань от меня! Я тебе потом все расскажу.
– Что случилось? – повторил Димка. Варвара вела себя странно, и дело было явно не в новой стрижке.
– Случилось, – повторила Варвара, – конечно, случилось!
– Да что случилось-то?! – закричала Танька. – Дима, что с ней?!
Димка подумал, что первый раз она назвала его по имени – не ковбой и не скотовод.
– Я была… дома, – объявила Варвара, – я приехала домой, вошла в квартиру и…
