они читали, а потом переглянулись с недоумением. Димка перехватил газету и стал снова читать.
– Ну и что? Ну, написано, как у богатого дяденьки украли денежки со счета! Первый раз, что ли?
– Да этот дяденька и есть наш Петр Борисович Лиго, ныне покойный!
– Как – Петр Борисович? – опешила Танька. – Там же написано, что он…
– Белый Павел Григорьевич, – почти по слогам прочитал Димка, – и ничего не написано про то, что он… покойный.
– Ты что-то путаешь, Лаптева, – заявила Таня, подошла и пощупала у Варвары лоб. Варвара ее отпихнула. – У тебя от загадочных событий, наверное…
– Не выдумывай, Тань, – велела Варвара, – ты же знаешь, я галлюцинациями не страдаю. Это Петр Борисович Лиго. Это он умер в кабинете у шефа в прошлый четверг.
– Это газета за пятницу, – начал Димка, – и в ней написано, что есть совсем другой человек. Живой. Такого не бывает.
– Не бывает, но есть, – буркнула Варвара, – и тот, в самолете, Иван Александрович, мне кажется, что-то знает и газету мне подсунул неспроста.
Было еще кое-что, связанное с Иваном Александровичем, но Варвара не хотела рассказывать об этом Тане и Димке. Для начала ей нужно обдумать это самой.
Одной. Без них.
Это было совсем неправдоподобно и очень страшно.
– Подожди, – сказала Таня, – подожди, подожди. Все началось после смерти непонятно кого у вас на работе.
– Ну да, – кивнула Варвара. Чай в ее кружке остыл, стал коричневым и как будто мутным. На душе у нее тоже было коричнево и мутно. – В этом все и дело. Кто-то умер, мы даже точно не знаем кто. Димке дали по голове, меня услали в командировку, в самолете со мной очутился тип, который сбил меня машиной, в отеле у меня утащили конверт, который я должна была передать, а когда я вернулась, оказалось, что от моей квартиры ничего не осталось, – голос у нее повело вниз, но она его удержала, – и попутно выяснилось, что где-то поблизости болтается полмиллиона швейцарских франков, которые украли.
– Нас всех убьют, – будничным голосом сказала Таня, – за тыщу рублей убивают, а тут полмиллиона франков!..
– Они не имеют к нам отношения, – осторожно заметил Димка.
– Это мы знаем, что не имеют, – рассматривая холодный чай в своей кружке, проговорила Варвара, – а кто-то явно думает, что имеют. Что мы должны вернуть, что нам не принадлежит. – И она ткнула в листок с компьютерным текстом.
– Полмиллиона? – изумился Димка, – ты считаешь, написано об этом?!
– Ну конечно, об этом, – бодро ответила ему Варвара, как будто он был неразумный шалун, а она ласковая няня, – и выход у нас только один – выяснить, где на самом деле эти полмиллиона и существуют ли они вообще.
– Нет, – сказал Димка, – это очень глупо.
– Надо мне Васю к родителям отправить, – задумчиво произнесла Таня, – пока каникулы.
– Димка, тебя тоже нужно отправить к родителям, – сказала Варвара, – что-то странное творится…
– Я не мальчик Вася, – ответил Димка резко, – мне нельзя… отправить!
– Отправим, и пойдете как миленький, – вступила Таня, – «нельзя отправить»! Кто тут за вами будет смотреть?
– Я сам буду смотреть за собой и за вами, – заявил Димка и немного покраснел, – и я сам решу, когда и куда я… себя отправлю!
– Завтра на работе, – не вслушиваясь в их перепалку, начала Варвара, – я напишу записку, что мы не знаем, о чем вообще идет речь. Пожалостливее и подлиннее. Пошлю почтой… абонентский ящик 280. И попробую выяснить, кто такой был этот Петр Борисович Лиго, и почему про него пишут, что он Павел Белый, и почему он не умер, когда на самом деле он умер…
– Это должен выяснять полицейский участок! – крикнул Димка. – Это нельзя выяснять тебе!
– Опомнитесь, ковбой, – сказала Таня насмешливо, – ваш полицейский участок остался на техасщине. Здесь ничего такого нет.
– Я не ковбой, – процедил Димка сквозь зубы.
– Позвоните девять-один-один, – продолжала развлекаться Таня, – Чип и Дейл спешат на помощь.
– И окно, – пробормотала Варвара, и они оба на нее посмотрели, – почему все-таки было открыто окно? Кто его открыл? И почему не работал компьютер, когда шеф сказал, что посетитель работает на компьютере?
Димка и Таня все смотрели на нее. Она запустила было обе руки в волосы и отдернула их от головы, как будто обжегшись, – на голове все было странно и непривычно, до сих пор непривычно.
Из ее номера в отеле утащили конверт, который она должна была отнести на улицу Московскую, дом двадцать.
Расставшись с Иваном после немецкой пивнушки, она отправилась искать эту самую Московскую и нашла ее.
Дома с таким номером на этой улице не было. Улица кончалась на шестнадцатом доме.
Даже если бы конверт остался у нее, передавать его было бы некуда и некому.
