Квартира была не слишком огромной, но все же довольно большой, и в ней чувствовался все тот же класс, который присущ и самой Кире. Ни рюшечек, ни пуфиков, ни покрывальцев, ни флакончиков, ни шкатулок с розовощекими красотками.
Геометрические линии, контрастные цвета. Мебели мало, но та, что есть, – удобная, дорогая, подобранная в тон. Гигантский плоский телевизор на металлических опорах. Стеллаж с книгами – куда ей такая прорва книг?! Растение в светлой кадушке, стойка, а за стойкой…
– Ничего, – сказала Кира сдержанно, – мне не очень нравится, потому что я в принципе не люблю этот… душераздирающий тон. Но для такого материала он как раз уместен. Только убери, что ты училась у него чувству юмора. Оно либо есть, либо нет, научиться ему невозможно. Кстати, у Костика его не было.
Верочка обиделась. Обида была легонькой, но ощутимой, как укус комара. Эта лошадиная морда, банкирская дочь, Аллочка Зубова – интересно, управился с ней Лешик, или она все ломается?! – сказала то же самое. Нельзя, мол, научиться чувству юмора, и все такое. Выходит, правильно сказала?!
– И еще вот здесь. – Кира рассеянно заправила за ухо свою суперчелку. – Вот этот абзац. Я бы его выкинула.
– Хорошо, – с готовностью согласилась Верочка, – конечно.
– Добрый вечер, – произнес низкий насмешливый голос, – идешь на рекорд? Самый длинный рабочий день в истории журнала «Старая площадь»? Многостаночница Кира Ятт?
– Это мой муж, – не поднимая головы от Верочкиного материала, с досадой представила Кира, – Сергей Литвинов. Сереж, это Верочка Лещенко, из редакции. Она привезла мне материал.
– Я вижу, – согласился Сергей Литвинов.
– Здравствуйте, – выпалила Верочка и улыбнулась ослепительно, но не вызывающе.
– Здравствуйте.
И что Кира в нем нашла?
Высоченный, худой, длинноносый, сутулый. Темные волосы и быстрые, внимательные, как будто птичьи, глаза. Ну, очки, джинсы, свитер – все очень дорогое и стильное и как-то примиряющее с общей невыразительностью облика.
Нет, Верочка не понимала, как можно выбирать таких мужчин. Вот Костенька – да, это был мужчина. От одного взгляда на него – глаза веселые, зубы белые, загар альпийский, волосы пшеничные – хотелось мурлыкать и сладко тереться об ногу.
А это что?! Разве это подходящий муж для такой красотки, как Кира?! Впрочем, ее посадят в тюрьму, и муж ей больше не понадобится. Интересно, если ее посадят, он сразу с ней разведется или будет благородство изображать? С разгону, возможно, и поизображает немножко, но разве мужики бывают верными?!
– Сереж, не мешай мне. Мы уже заканчиваем. Тим там что-то завывал про чай.
– Пап, ты пришел?!
– Пришел!
– Чай будем пить?!
– Сереж, – повторила Кира, морщась.
Верочка наблюдала и ждала.
– Мы с вами раньше не встречались, – сказал ей Сергей Литвинов. – Вы были у нас на даче, да?
Верочка удивилась, но виду не подала. Если муж могущественной начальницы – все-таки откуда он у нее взялся, раньше ведь точно не было?! – изволит вести с ней беседу, значит, она должна беседу поддерживать.
– Я, кажется… Кажется, да, была. Я привозила Кире Михайловне статью. А вы тоже там были?
– Был, – согласился Сергей, – но в другой раз.
– Кира Михайловна плохо себя чувствовала, мы все материалы к ней на дачу возили, а она статью писала про детективы, – затараторила Верочка. – Даже Леонид Борисович, а он у нас вообще никуда никогда не выезжает, целыми днями в редакции сидит, и то поехал! Потому что без Киры Михайловны…
Вдалеке вдруг что-то упало с таким грохотом, что с Кириных колен разлетелись белые листочки.
– Что там еще такое, господи!..
Она проворно выбралась из-за низкого столика, Верочка подобрала ноги, чтобы Кира не наступила.
– Мам, что такое?!
– Не знаю. – Кира выскочила в коридор, и ее муж следом, Верочка проводила их глазами.
Ничего особенного не случилось. С вешалки обрушился Верочкин пакет с бумагами и какой-то едой. Верочка сунула его на самый верх, очевидно, не сообразив пристроить пониже.
– Вера, – позвала Кира, обнаружив вывалившиеся на пол внутренности пакета, – у тебя тут катастрофа!
– Ах, боже мой! – воскликнула Верочка, выскочив в коридор, кинулась на пол и стала проворно втискивать содержимое пакета обратно. – Извините меня! Извините меня, пожалуйста!
– Ничего, – сдержанно сказала Кира.
Когда пакет был собран, Верочка взглянула на хозяйку, которая стояла посреди коридора, и поняла, что аудиенция окончена. Она быстренько оделась, кстати, муж пальцем не шевельнул, чтобы подать ей пальто, и попрощалась.
