– Десять тысяч долларов, – подытожил Шубин. – Отлично. Брачный контракт я составлю сам. Мне не хотелось бы покупать Ритуле квартиру, когда вы ее выставите. Все условия вашего совместного проживания, прописки, права наследования, распределение доходов будут оговорены в контракте. Если вас обоих что-то в нем не устроит, значит, сделка не состоится. Контракт будет готов в течение десяти дней и вступит в силу с момента его подписания и официальной регистрации брака. Через десять дней моя секретарша передаст вам готовый экземпляр. – От бешенства он позабыл, что безработный и у него нынче нет секретарши. – Все? Мы решили все вопросы? В Малаховку не надо ехать?
– Только одно, – благодушно сказал счастливый жених. – Надеюсь, что после свадьбы вы не уменьшите Маргариточкино содержание. Я хотел бы, чтобы это было упомянуто в контракте отдельным пунктом. А насчет квартиры вы зря волнуетесь, я человек порядочный.
– Забирай своего порядочного, – приказал Шубин Маргарите. – Желаю счастья в личной жизни!
– Что это тебя так понесло? – спросила Лидия, когда наконец они зашли за витую решетку двора. – Распределение доходов, права наследования… Да еще скотиной обозвал. Ты думаешь, ей легко было переться к тебе и просить денег, без которых ее не берут замуж?
– Иногда я ее ненавижу, – признался Шубин. – Так, что даже себя не помню. На самом деле у меня было плохое детство, Лидия. И все из-за нее и таких же сволочей, которые появлялись, уходили, иногда уносили последние деньги и какое-то барахло из нашей квартиры. Я все время был один, есть хотел до умопомрачения, ждал деда как избавления от всех бед. С утра до ночи я ждал, что приедет дед и заберет меня. Маргарита не отдавала, мужики меня лупили, не все, конечно, но некоторые, учился я плохо, болел без конца…
Лидия схватила его за отвороты распахнутой дубленки, потянула и прижала спиной к кирпичной стене. От неожиданности он дал себя прижать.
– Наплевать и забыть, – сказала она и посмотрела ему в лицо. – Ты понял? Прости ее, она всего лишь дура. Да еще такая, видишь, не слишком счастливая. У тебя все по-другому – у тебя чудный дед, брат, целая семья!
– Это точно, – подтвердил он, отводя глаза. – Семья. Особенно Димка, которого я бросил.
– Ну пойди и повесься, – предложила Лидия и поцеловала его в губы. – Когда я первый раз в жизни тебя увидела, то перепугалась до ужаса. А сейчас мне кажется, ты такой славный, – она потерлась щекой о его свитер, – такой милый… – и она потерлась другой щекой.
– Милый, – повторил он. – Славный… Вот ерунда-то.
Он, Егор Шубин, славный и милый. Никогда в жизни он не был славным и милым. Наверное, даже в два месяца он уже не был ни славным, ни милым. Никогда в его жизни не происходило ничего подобного: он не обнимался с девушками у подъезда собственного дома и не разговаривал с ними на душещипательные темы. Ему это даже в голову не приходило. Да и девушек-то никаких не было. Были бабы, с которыми он спал. Все понятно и просто.
А сейчас?
Он осторожно взял прядь ее блестящих темных волос и близко поднес к глазам. Ему казалось, что это прядь какой-то дивной, нечеловеческой красоты. Ему хотелось рассматривать ее волосы, пальцы, кольца, щеки, локти, ресницы. Он мог три часа простоять, прижавшись спиной к кирпичной стене, затаившись и чувствуя только, как ее щека касается его свитера.
– Пошли? – спросила она, отстранилась и взяла его за руку. – Ты мне должен рассказать про… Гришку и про все остальное.
– Да, – он откашлялся. – Что-то мы отвлеклись…
Записные книжки, взятые из Гришкиной квартиры, оказались совершенно бесполезными. Несколько последних страниц были вырваны.
– Даже не вырваны, – сказал Шубин, внимательно рассматривая корешки. – Вырезаны. Вырезаны лезвием.
– Как ты думаешь, как его убили? – Лидия сидела в его кабинете на диване, поджав ноги и накрывшись шерстяным покрывалом.
– Зачем тебе? – Он поднял на лоб очки и разглядывал последнюю страницу на свет, надеясь рассмотреть какие-нибудь отпечатки. Никаких отпечатков не было.
– Ни за чем.
Шубин мельком на нее взглянул.
– Какой-нибудь укол, я думаю.
– Зачем его убили, Егор?
Он опустил очки на нос, сел за стол и открыл чемодан с Гришкиным компьютером.
– Во-первых, затем, что он знал, кто подсунул тебе информацию, следовательно, с самого начала был опасен. Я думаю, его и выбрали потому, что его очень просто устранить. Передозировка наркотиков, с кем не бывает. Во-вторых, потому, что человек, который все организовал, начал подчищать следы. Я уверен, что твой Леонтьев уже понял, что ты утащила у него кассету, а может, кто-то видел, как ты лезла к нему в кабинет. Например, тот же Гришка. А дальше все логично – ты говоришь мне, что запись нашего телефонного разговора ты отдала не кому-нибудь, а именно Леонтьеву. То, что Распутин в прошлом звукорежиссер, никакая не тайна, и я отправляюсь к Распутину. Он слабак и наркоман и сообщает мне все, что знает, а знает он, очевидно, немало. Я узнаю, кто за этим стоит, кроме твоего друга Леонтьева, и у меня остается единственная сложность – как-то убедить в этом батяню. Допустить этого никак нельзя. Гришку убивают, чтобы повесить его убийство на меня. Я думаю, что и тебя по сценарию тоже должен убить я. Так что когда я просил тебя не выходить из дома, я знал, что делал, а тебя понесло, блин…
Он открыл компьютер и включил его.
– Единственное, чего не мог предусмотреть организатор, – это нашего с тобой неожиданного союза. – Шубин снова взглянул на Лидию и улыбнулся. – Такое предположить было сложно. То, что ты оказалась со мной заодно, намного осложняет ему задачу.
– Ты меня просто утешаешь, – пробормотала Лидия. – Убить меня?
