Прошлой ночью он получил доской по голове. Что может произойти на этот раз, он не знал.
Он даже не предполагал, что вчера в саду мог быть Сергей. Он был абсолютно уверен, что знает, кто бродил ночью в туфлях Нины Павловны, – и ошибся.
Значит, скорее всего, он ошибается и во всем остальном.
Кирилл выключил фонарь, бесшумно подошел к окну и отдернул штору.
Ночь. Тишина.
Он посветил вдоль дома в одну и другую стороны – просто так, чтобы не получить по голове сразу же, и, опершись рукой, перескочил через подоконник.
Кого и как он станет искать в темном саду, если он даже приблизительно не знает, в какую сторону идти? К садовой калитке и старому парку? К заливу? К соседнему дому?
Он стоял, стараясь не шевелиться и надеясь на то, что его противник так же плохо видит в темноте, как и он сам.
Знать бы, во что он ввязался, черт побери!..
В глубине кустов что-то затрещало, как будто пробежал зверь. Пробежал и замер. Кирилл вскинул свой фонарь, как автомат, и луч поймал шевеление в старой сирени.
Там кто-то был секунду назад. Был и исчез.
Кирилл заставлял себя ровно и глубоко дышать. Вернуться в дом? Зажечь свет? Разбудить всех?
Он опустил фонарь и прямо у себя под ногами, в пыли увидел неровный широкий след, как будто здесь только что проволокли мешок с песком. Он посветил дальше. След уходил в сторону залива и пропадал в газоне – трава была примята.
«Оставь мне это. Я завтра же во всем разберусь», – так сказал Сергей человеку, которого Кирилл не смог ни разглядеть, ни услышать.
Завтра же. Завтра.
Завтра Сергей уже ни в чем не сможет разобраться.
Кирилл кинулся по следу, уходившему в траву. Ветка хлестнула по лицу. Фонарь дергался у него в руке, и луч плясал по кустам. До залива – рукой подать.
Убивать Сергея в саду – опасно. Или его вытащили из комнаты уже мертвого?
Кирилл ни о чем его не спросил. Он спросил Нину Павловну, и она сказала, что Сергей спит.
Почему он не поговорил с ним, ведь все было яснее ясного?!
Он решил, что ошибся, – вот в чем дело. Он решил…
Сейчас это совершенно неважно. Сейчас он должен найти Сергея. Или его труп.
В густых зарослях фонарь уже почти не помогал, все равно Кирилл ничего не видел дальше собственного носа. И
Он опоздает. Он уже опоздал.
Ему казалось, что рядом бежит кто-то еще, но некогда было посмотреть. В темноте не было видно никаких следов, и он просто продирался в сторону залива, даже не представляя себе, что станет делать дальше.
Забор. За забором дорога, узкая полоса, и – вода.
Кирилл перепрыгнул через забор и оказался на дороге. Здесь было светлее, чем в саду, луна светила как сумасшедшая, и старый асфальт казался голубым.
Что дальше? Что дальше, черт побери?!
Он кинулся влево, потом вправо, выискивая тропинку, но в темноте найти ее было невозможно. Он нырнул в кусты, прикрывая локтем лицо. Песок стал уходить из-под ног, Кирилл упал на колени, поняв, что угодил в какую-то яму, поднялся и снова рванулся вперед. Ветки внезапно разошлись, и с разгону Кирилл вылетел к самой кромке воды, блестевшей, как новое железо.
Слева берег был виден далеко, до самого мыса, и он был совершенно пуст. Справа берега было мало, через несколько метров начинались заросли, камыши и какая-то путаница земли и воды.
– Сергей! – заорал Кирилл во все горло. – Ты где?!
Ему никто не ответил – странно было бы, если бы ответил. Только вода плескалась, лизала берег. Света старого фонаря не хватало, он не доставал даже до камней, горбившихся в заливе, и Кирилл слышал собственное сердце, которое почему-то распирало горло, не давало дышать.
Сзади послышался треск веток, Кирилл дернулся и отступил назад, в воду, понимая, что сам он как на ладони на фоне железной воды залива и предательница-луна торчит у него за спиной, а противник в темноте, и поделать уже ничего невозможно.
Из кустов прямо к его ногам выскочила огромная темная собачища и остановилась как вкопанная, расставив лапы и оскалив голубые клыки.
– Вы кто? – спросили из темноты. Голос был негромкий и низкий, совсем незнакомый.
– Я из этого дома, – быстро сказал Кирилл, – напротив.
– Что вы здесь делаете?
– Купаюсь!! – заорал Кирилл. – Утопленников ищу, вашу мать!!
