Вновь затрещали ветки, Кирилл вскинул фонарь, собака зарычала и припала на передние лапы, готовясь прыгнуть, вцепиться в горло, защищать хозяина.
Из кустов в круглое световое пятно вывалился громоздкий мужик и неловко оступился на песке, припав на левую ногу.
– Спокойно, Дик, – приказал он и спросил у Кирилла как ни в чем не бывало: – Каких утопленников?
– Из нашего сада вытащили человека. Я не знаю, живого или мертвого. Судя по следу – в эту сторону.
– Давно?
– Только что.
– Я никого не видел, – заявил мужик. – Дик, искать! Искать, Дик!
– Я думаю, что он в воде, – сказал Кирилл, и зубы клацнули друг о друга. – Там, – и, отвернувшись, он повел фонарем по воде.
– Собака поищет в кустах, а мы – в воде. – Хромая, человек вошел в воду и пошел вперед, разгребая ее, как танк. Кирилл видел его спину, бычью шею и рубашку в клетку. – Фонаря нет. А ваш плохо светит.
Он обернулся и крикнул в сторону берега:
– Искать, Дик! Искать!
Невидимый в темноте пес тяжело топал по песку, трещали ветки.
– Точно в этой стороне искать?
– Да не знаю я! Я знаю, что его вытащили из сада, а на дороге никаких следов нет.
Кирилл пошел левее, вода доставала до колен, ботинки вязли в иле, и свет фонаря мелькал по камням.
– Не дергайте, – приказал человек издалека, – ровнее водите!
Он снова оступился, плюхнулся в воду и замысловато выругался.
Кирилл думал только о том, что не успел, что время кончилось и он уже не найдет Сергея.
И все-таки он нашел его.
Держась рукой за холодный, обросший водорослями камень, пытаясь не увязнуть в плотном иле, он посветил вперед – и увидел в железной воде голую ногу. Как во сне, он потянул за нее, она легко подалась, и фонарь осветил белую спину и мокрый затылок.
– Сергей, – зачем-то позвал Кирилл и стал тащить его из воды, и ему было страшно, так страшно, как никогда в жизни.
Рядом забурлила вода, послышалось тяжелое сопение, плеск и чавканье ила.
– Так его не поднимешь, – сказал мужик, переводя дыхание, – давай ты за руки, а я за ноги. Ну, взяли!
Вдвоем они выволокли Сергея на песок.
Он был холодный, мокрый и очень тяжелый. Странно тяжелый. Разве может худой, не слишком спортивный человек быть таким тяжелым?!
– Жив? Или опоздали?!
«Конечно, опоздали, – лихорадочно думал Кирилл, – конечно, мы опоздали. Я опоздал».
Луна освещала бумажно-белое лицо, закинутую руку, заострившийся нос и черный провал рта.
Кирилл делал искусственное дыхание, мокрые руки вырывались, падали, как плети, и было совершенно ясно, что все это – бессмысленно.
– Стой тут, – приказал Кирилл незнакомцу, – я сейчас. Подгоню машину. Мы сами не справимся, это точно.
Ключи от машины были в кармане – он никогда с ними не расставался. Кирилл взлетел на пологий пригорок, перепрыгнул забор и подбежал к гаражу. Замочек, запиравший гаражную дверь со стороны участка, был совсем хлипкий. Кирилл рванул дверь раз, другой, ударил и снова рванул, и она открылась с возмущенным кряхтением.
На бегу он нащупал выключатель, и гараж залился светом так, что Кириллу пришлось зажмуриться и остановиться на секунду – он ничего не видел. На ощупь он поднял поперечную балку, откинул крючки и толкнул наружу тяжеленные ворота.
Они еще качались, когда он вылетел из гаража, притормозил, опасаясь, что его снесет с дороги, и напролом, через кусты, съехал к воде.
В свете фар мужик поднялся с колен, подхватил Сергея на руки, как маленького, и, сильно хромая, зашагал к машине. Кирилл распахнул заднюю дверь, и вдвоем они кое-как засунули Сергея в салон.
– Ты не выберешься, – сказал мужик, тяжело сопя, – песок.
– Выберусь, – ответил Кирилл сквозь зубы, – садись давай!
Мужик плюхнулся рядом с Сергеем, от чего машина как будто чуть-чуть осела, и Кирилл нажал на газ.
Из-под колес веером полетел песок, заморский двигатель натужно заревел, приспосабливаясь к тяжелой работе, и, дернув ручку, Кирилл переключил автоматическую коробку передач на обычную.
