поставил у подножья Отца Охоты. А воины подносили к нему пучки стрел и окунали их в мешок, а потом развязывали пучки и укладывали стрелы вокруг очагов сушиться.
Поспело мясо. Молодые воины принесли новые мешки с дурманом, и начался пир. Плосколицые поглощали неимоверное количество мяса.
Некоторые, опившись дурмана, уже храпели на шкурах, но остальные все ели и никак не могли наесться.
«Наверное, дурман вызывает аппетит», – подумал Ходок. Он ликовал. Теперь он знает, как делают стрелы смерти. Вот только порошок из мешочка с красными молниями. Как бы узнать, что это за порошок?
Воины вернулись с острова к утру, а вечером у хижины вождя собралось все племя.
– Вождь собирается в набег на Рыб, – объяснил Белке помощник. – Будет пир.
Старшие воины, колдун и его помощник пировали в хижине вождя. Все остальные – под открытым небом. Дымились над кострами туши сайгаков, лошадей, степных собак; пеклась рыба, начиненная корешками, булькало дурманящее питье в кожаных мешках. Визг, хохот, крики звучали над стойбищем. То и дело вспыхивали драки. Один воин волочил женщину за волосы к озеру. Другой пинал ногами опившегося соседа. Трое топтались, взявшись за руки, вокруг костра, уставясь бессмысленно в землю: думали, должно быть, что танцуют. Кто-то стрелял из лука в хижину, нимало не заботясь о том, что в хижине может находиться кто-нибудь из его соплеменников.
Сквозь шум и гам Белка с трудом услышала посвист иволги. Она выскочила из хижины и сразу же наткнулась на Ходока, ожидавшего ее в тени.
– Скорее, – сказал он. – Из хижины колдуна надо взять мешочек с красными молниями. Ходок будет ждать Белку у озера.
У колючей ограды, окружавшей хижину, горел костер. Двое воинов с завистью прислушивались к веселым крикам пирующим.
– Куда? – остановил девочку один из них.
– Помощник колдуна, – пробормотала Белка, – велел принести траву…
– Пусть идет, – сказал второй, который часто видел Белку рядом с помощником.
Не чувствуя под собой ног, Белка вошла в хижину. Что если придет колдун? Или помощник? Теперь, когда освобождение совсем близко, ей было особенно страшно.
Она вернулась к костру караульных и горящей веткой зажгла светильник, стоящий у входа. В его колеблющемся пламени как будто ожили клыкастые маски; струились по стенам змеиные шкуры, шевелились оружие и рога, висевшие на стенах.
Дрожащими руками Белка перебирала мешочки с красками, жиром, кореньями. Где же мешок с красными молниями?
Испуганно оглянувшись на вход, девочка подошла к постели, на которой спал колдун. В нос ударил кислый запах плохо очищенных шкур, давно немытого тыла. Преодолевая отвращение, она копалась в постели, кишащей насекомыми, ворошила сухую траву.
Послышались голоса караульных. Они о чем-то спорили. А потом один из них, тяжело ступая, направился к хижине.
«Белка слишком долго находится в хижине, – сообразила девочка. – Караульные что-то заподозрили. Надо уходить. Но как же без мешочка? Ходок ждет его. Он не возьмет Белку с собой, пока она не утащит этот мешочек». Белка готова была расплакаться, когда ее рука нащупала мешочек. Он лежал, зарытый в траву, на которую были навалены шкуры. Белка спрятала мешочек на груди, схватила первый попавшийся пучок травы и опрометью выскочила из хижины, натолкнувшись на караульного.
– Что так долго? – недовольно спросил тот.
– Искала нужную траву, – нашлась Белка и добавила со вздохом: – Никак не могла найти…
Она забежала в свою хижину, схватила узелок с вещами и побежала к озеру.
– Хорошо, – сказал Ходок, подхватывая на плечи Белку. Он переплыл озеро, йе опуская девочку на землю, побежал к оврагу.
Орлик ждал их, уже готовый к дороге. Мешок с припасами и запасные копья он привязал к спине. Они побежали в степь, время от времени переходя на быстрый шаг, чтобы отдышаться, и Ходок все не давал Белке спуститься на землю.
– Плосколицые будут искать девчонку, – пояснил он Орлику, – плохо, если они найдут ее следы.
– Но они ведь найдут наши следы?
– За нами они, может быть, и не погонятся, – с сомнением в голосе ответил Ходок.
Утром они остановились перекусить, и Ходок наконец развязал мешочек колдуна.
– Красная краска! – удивленно воскликнул он и долго еще рассматривал порошок, о чем-то размышляя.
Глава 17
ПОГОНЯ
Колотушки зазвучали на третий день пути. Это были большие сигнальные колотушки, которые делали из выдолбленных древесных стволов и которыми можно было переговариваться от стойбища к стойбищу. Сначала услышали колотушку большого стойбища, – они знали ее резкий тревожный стук, – а потом ей откуда-то издалека ответила другая колотушка, третья…
Звуки полукольцом охватили степь, отрезая путников от Большой реки, от земель родного племени.
