— Как быть с Ремом? — спросили у фюрера.
— Дайте ему револьвер и десять минут на размышления, — ответил Гитлер.
Рему предложили заряженный револьвер и оставили одного в камере, но он отказался совершить самоубийство.
— Я требую, чтобы ко мне в камеру пришел мой друг Адольф, — сказал глава штурмовиков.
— Кончайте с ним! — раздраженно приказал охранникам Йозеф Дитрих.
Два эсэсовца открыли по Рему огонь из автоматов. Но, даже умирая, тот продолжал хрипеть: «Мой фюрер! Мой фюрер!» Так бесславно закончил свой путь «верный друг» Гитлера и «главный заговорщик», так до конца и не понявший, с кем имеет дело.
Не повезло и главарю берлинских штурмовиков Карлу Эрнсту, собиравшемуся в свадебное путешествие. Эсэсовцы перехватили Эрнста неподалеку от порта и самолетом доставили в Берлин. В столице Эрнста казнили.
Несмотря на разгул террора в стране, нацистская пресса утром 1 июля 1934 года сообщила о казни всего восьми главарей СА и о нескольких «досадных несчастных случаях», имевших место в разных городах Германии и ее столице Берлине. Как писали нацистские газеты, «несчастные случаи» произошли исключительно вследствие «справедливого народного гнева», который не смогли сдержать «истинные немцы». 2 июля газеты сообщили о казни «изменника Эрнста Рема».
В тот же день все подразделения полиции безопасности, части «черного ордена» СС и гестапо получили радиограмму, подписанную Германом Герингом и рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером. Шифровка из Берлина предписывала сжечь все документы, относящиеся к проведенным в последние дни секретным операциям.
Сколько человек было убито в период «ночи длинных ножей», которая на самом деле длилась трое суток? Сам Гитлер назвал в рейхстаге всего 71 жертву устроенной им кровавой бойни. На самом же деле было убито более 1000 человек и арестовано 1124. Таким образом, НСДАП, по словам Розенберга, «расчистила себе дорогу к завершению создания Третьего рейха».
— Из сделанных мне сообщений я усматриваю, что своим решительным вмешательством и смелыми личными действиями Вы в зародыше задушили все изменнические происки. Вы спасли немецкий народ от большой опасности. Выражаю Вам мою глубокую благодарность и признательность. С сердечным приветом фон Гинденбург, рейхспрезидент.
1 июля по радио выступил Геббельс, который красочно описал расстрел Рема и в очередной раз поведал нации о. проявленном ее фюрером героизме. Но даже сейчас он попытался скрыть истинные причины убийства Рема и разгрома СА и сделал упор на нетрадиционную сексуальную ориентацию Рема. Делалось это с одной целью: отвлечь людей от политики и выставить на первый план моральную и физическую нечистоплотность врагов фюрера. Звучало красиво, но… неубедительно по той простой причине, что Гитлер давно знал о наклонностях своего «старого товарища», как и обо всех безобразиях, которые штурмовики творили в казармах и на улицах, но всегда оставался в стороне от этого скотства, заявляя, что личная жизнь подчиненных его не касается. И когда 13 июля фюрер всячески поносил «этих свиней, запятнавших мундир штурмовика», никто, по словам Раушнинга, не принял всерьез официальную трактовку 30 июня — будто речь идет только о каре за гомосексуализм. Это, всегда заявлял он, было «беспощадной жестокостью и полным произволом».
Но Гитлеру и этого показалось мало, и 3 июля он собрал заседание Кабинета министров Германии. На нем спектакль продолжился, и от имени правительства генерал Бломберг поблагодарил фюрера за содеянное. В результате появилось решение, в котором черным по белому было написано: «Признать законным в качестве акта необходимой государственной обороны меры, принятые 30 июня и 1 и 2 июля для подавления изменнических покушений на государство». Ни один из присутствующих, включая министра юстиции Гюртнера, хорошо знавшего многих погибших во время устроенной Гитлером резни, не осмелился сказать хоть слово осуждения. Наоборот, министр поблагодарил Гитлера за «спасение Германии от революционного хаоса», после чего был принят новый закон, признававший действия Гитлера и эсэсовцев Гиммлера «мерами национальной обороны».
Спустя десять дней фюрер выступил с речью в рейхстаге. Он заявил, что давно знал о преступном заговоре, существовавшем в недрах СА, и даже сообщил, что, задумав и подготовив «вторую революцию», штурмовики дали ей кодовое наименование «Ночь длинных ножей». Сам Гитлер вместе с верными соратниками из СС действовал во имя сохранения нового порядка и «высшей справедливости». Рейхстаг единодушно одобрил действия диктатора.
Кровавая бойня, учиненная нацистами в центре Европы, вызвала широкий резонанс во всем мире. При этом общество возмущалось отнюдь не самим жестоким наказанием Рема и его бандитов, а тем, как это было сделано. Геббельс выступил по радио с речью «30 июня в зарубежном зеркале». Он не стал ничего объяснять и тем более оправдываться, а просто сказал: «А пошли вы все к черту!»
В «ночь длинных ножей» пострадали не только штурмовики и их начальники. Жертвами Гитлера стали два рейхсверовских генерала: хорошо известный Курт фон Шлейхер и фон Бредов.
За что Гитлер расстрелял бывшего рейхсканцлера и министра рейхсвера? Надо полагать, прежде всего за нелояльность. Аристократ Шлейхер никогда не скрывал презрения к «богемскому ефрейтору» и мечтал об установлении в стране военной диктатуры. Он во всеуслышание называл Гитлера идиотом и обещал рассказать всю правду о поджоге рейхстага. «Кошка, — заметил по этому поводу Герман Геринг, — никогда не выпускает мышь из лап. Со Шлейхером дело плохо. Он во все лез…»
В ночь на 2 июля на квартиру генерала отправилась команда убийц. Они даже не стали разговаривать с фон Шлейхером, а просто пристрелили его на месте. Как только раздались выстрелы, в доме появились люди Геринга. Они произвели обыск и нашли рукопись мемуаров Шлейхера «Люди и ситуации» и историю болезни… Адольфа Гитлера, согласно которой он лечился в октябре 1918 года отнюдь не от отравления газом, а от сифилиса. Да и зрение он потерял вовсе не от горечи поражения Германии, а от большого количества уколов сальварсана. Что, конечно же, никоим образом не укладывалось в героическую биографию всеми уважаемого фюрера, который спас Германию от красной заразы.
Эти бумаги сначала попали к Гейдриху, после его убийства чешскими патриотами — к Кальтенбруннеру, а затем, по словам личного врача Гиммлера Феликса Керстена, к его шефу. Дальнейшая судьба этих мемуаров неизвестна, как неизвестно и то, насколько все это было правдой.
За письменное творчество пострадал и другой генерал — фон Бредов, который осмелился написать разоблачающий нацистов «Дневник генерала рейхсвера». Памфлет вышел под псевдонимом в Париже, и, как потом выяснилось, был написан совсем другим человеком. Тем не менее фон Бредов незамедлительно отправился вслед за своим другом.
Как отреагировало на убийство двух видных генералов немецкое офицерство? Удивительно, но… никак. Да и убиты они были отнюдь не за свое эпистолярное творчество. И фон Шлейхер, и фон Бредов являлись представителями тех самых монополистических и католических кругов, которые попытались использовать внутриполитический кризис в Германии в своих целях. Одним из главных идеологов этого движения был фон Папен, который в своей речи в Магдебурге выразил желание этих самых кругов «нормализовать ситуацию» в Германии. Произнесенную фон Папеном речь написал адвокат Эдгард Юнг. Геббельс запретил публиковать ее, а автора приказал расстрелять, что и было сделано.
А вот самого фон Папена Гитлер не тронул — не пожелал ссориться с симпатизировавшим своему бывшему канцлеру Гинденбургом. Да и неплохо относившийся к нему Геринг посоветовал тому пересидеть смутное время в укромном месте. Фон Папен пересидел, а затем дал Гитлеру телеграмму следующего содержания: «Я испытываю потребность, как и 30 января 1933 г., пожать Вам руку и поблагодарить за все то, что Вы сделали для подавления предполагавшейся второй революции, и за провозглашение немецкому народу незыблемых государственных принципов… С неизменной верностью — Ваш Папен».
Убийство генералов имело для Гитлера еще один тайный смысл: теперь каждый мог видеть, что Гитлер не щадил врагов отечества, к какому бы классу они ни принадлежали. Под его тяжелую, но
