Пэтти в колледже

Джин Уэбстер Пэтти в колледже

I. Чувствительный Питерс

— Пресс-папье, — заметила Пэтти, посасывая ушибленный большой палец, — сделано явно не для того, чтобы забивать им гвозди. Хотелось бы мне иметь молоток.

Это замечание не вызвало ответа, и Пэтти, стоя на верхней ступени приставной лестницы, пристально посмотрела на свою соседку по комнате, которая сидела на полу и вытаскивала диванные подушки и занавеси из ящика для белья.

— Присцилла, — воззвала она, — ты ничего полезного не делаешь. Сходи вниз и попроси у Питерса молоток.

Присцилла неохотно поднялась. — Думаю, что уже пятьдесят девчонок ходили за молотком.

— О, в заднем кармане у него имеется свой собственный молоток. Одолжи его. И, Прис, — позвала ее Пэтти, наклонясь над фрамугой, — попроси его прислать мужчину, который бы снял с петель дверь туалета.

Воспользовавшись передышкой, Пэтти уселась на верхней ступеньке и принялась изучать хаос внизу. В центре комнаты возвышались: восточное тростниковое кресло, сильно потертое на подлокотниках, несколько разношерстных стульев, два письменных стола, диван, стол и два ящика для белья. Проглядывавший в промежутках пол устилал ядовито-зеленый ковер, а шторы и портьеры были кричащего, ярко-красного цвета.

— Едва ли кто-нибудь назвал бы это симфонией цвета. — Заметила Пэтти в отношении обстановки в целом.

В дверь постучали.

— Войдите, — отозвалась она.

В дверном проеме возникла девушка в голубом полотняном матросском костюмчике, доходившем ей до лодыжек, с волосами, уложенными в косу, спускавшуюся вдоль спины. Пэтти молча изучала ее. Девушка в некотором удивлении оглядела комнату и, наконец, глаза ее остановились на верхушке лестницы.

— Я… я первокурсница, — начала она.

— Дорогуша, — проворчала Пэтти неодобрительно, — я едва не приняла тебя за старшекурсницу; однако входи и присаживайся, — показала она взмахом руки на ближайший бельевой ящик. — Мне нужен твой совет. Так вот, — сказала она, словно продолжая беседу, — существуют оттенки зеленого, которые неплохо смотрятся с красным; но я прошу сказать мне откровенно, подойдет ли к чему-нибудь этот оттенок зеленого?

Первокурсница посмотрела на Пэтти, затем на ковер, и улыбка ее выразила сомнение. — Нет, — признала она. — Не думаю, что он к чему-либо подойдет.

— Я знала, что ты это скажешь! — воскликнула Пэтти с облегчением. — А как ты посоветуешь нам поступить с ковром?

Первокурсница выглядела озадаченной. — Я… я не знаю, ну разве что свернуть его, — произнесла она с запинкой.

— Это то, что нужно! — сказала Пэтти. — Интересно, как мы раньше до этого не додумались?

В этот момент вновь появилась Присцилла и объявила:

— Питерс — самый подозрительный человек, которого я когда-либо встречала! — Однако, заметив первокурсницу, она умолкла в нерешительности.

— Присцилла, — произнесла Пэтти сурово, — я надеюсь, ты не проговорилась о том, что мы драпируем стены, — и сопроводила свои слова взмахом руки в сторону набивной хлопчатобумажной ткани, свисающей с молдинга.

— Я пыталась, — сказала Присцилла виновато, — но в моих глазах он прочел слово «драпировка». Едва взглянув на меня, он сказал: «Послушайте, мисс, вы знаете, что вешать ткань на стены против правил, и вы не должны забивать гвозди в штукатурку, и в любом случае, не думаю, что вам нужен молоток».

— Отвратительное создание! — промолвила Пэтти.

— Однако, — продолжила торопливо Присцилла, — на обратном пути я остановилась и одолжила молоток у Джорджи Меррилс. О, я забыла, — прибавила она, — он сказал, что мы не можем снять дверь туалета с петель: как только мы ее снимем, остальные пятьсот молодых леди захотят снять свои двери, и понадобится полдюжины мужчин, которые все лето будут вешать их обратно.

Брови Пэтти зловеще нахмурились и первокурсница, желая предупредить возможную домашнюю трагедию, робко поинтересовалась: — Кто такой Питерс?

— Питерс, — ответила Присцилла, — это низенький, кривоногий господин с рыжей бородкой клином, который по своей технической должности является вахтером, а фактически — диктатором. Все боятся его, даже Прекси.

— А я нет, — сказала Пэтти. — И эта дверь, — твердо добавила она, — будет снята, разрешит он или нет, так что, я полагаю, нам придется сделать это самим. — Она перевела взгляд на ковер, и лицо ее просветлело. — О, Прис, у нас появился новый прекрасный план. Моя подруга говорит, что ковер ей совсем не нравится, и предлагает убрать его, принести черной краски и самим покрасить пол. Я согласна, — прибавила она, — что пол цвета фламандского дуба, устланный коврами, был бы огромным усовершенствованием.

Присцилла перевела неуверенный взгляд с первокурсницы на пол. — Ты думаешь, нам позволят это сделать?

— Было бы неловко их об этом спрашивать, — ответила Пэтти.

Первокурсница с беспокойством поднялась. — Я пришла, — сказала она нерешительно, — чтобы узнать… то есть, насколько я понимаю, девочки одалживают свои старые книги во временное пользование, и я подумала, если вы не против…

— Против! — сказала Пэтти обнадеживающе. — Мы бы сдали в аренду наши души за пятьдесят центов в семестр.

— Я… я хотела латинский словарь, — произнесла первокурсница, — а девочки по соседству сказали, что, возможно, у вас он есть.

— Есть чудесный словарь, — подтвердила Пэтти.

— Нет, — перебила Присцилла, — у нее потеряны листы от «О» до «Р», и он весь изодран, а мой, — нырнув в один из ящиков, она извлекла маленький, пухлый томик без обложки, — хотя и не такой красивый, каким он был когда-то, но по-прежнему полезный.

— Мой с аннотациями, — сказала Пэтти, — и с иллюстрациями. Я покажу тебе, какая это превосходная книга, — и она начала спускаться по лестнице. Но Присцилла набросилась на нее, и она снова отступила на верхнюю ступеньку. — Как, — взвыла она испуганной первокурснице, — разве ты не попросила словарь прежде, чем она вернулась? Позволь мне дать тебе совет в начале твоей карьеры в колледже, — добавила она предостерегающе. — Никогда не выбирай в соседки тех, кто крупнее тебя. Они опасны.

Первокурсница стремительно отступала к двери, как вдруг она распахнулась и перед ними предстала привлекательная девушка с пушистыми рыжими волосами.

— Прис, негодница, ты ушла с моим молотком!

— О, Джорджи, нам он нужен больше, чем тебе! Заходи и помоги забить гвозди.

— Привет, Джорджи, — позвала Пэтти с лестницы. — Эта комната будет замечательной, когда мы все здесь закончим, да?

Джорджи огляделась. — Вы более оптимистично настроены, чем я, — засмеялась она.

— Пока рано говорить, — парировала Пэтти. — Мы хотим закрыть обои этой красной материей, покрасить пол черным, поставить темную мебель, повесить красные портьеры, установить мягкое освещение. Она будет выглядеть, как Восточная комната в «Уолдорфе».