счастью, пока мимо нас проехали только две, и ни одна из них не затормозила при виде меня. Несколько километров спустя мы увидели знак «Пало Дуро Парк Роуд».
— Пало Дуро… — пробормотал Алекс. — Постой, это что-то знакомое.
Он свернул.
— Что это? — спросила я.
— Каньон, — ответил Алекс. — Очень большой. Калли рассказывал мне о нем, он как-то раз разбил там лагерь. Сюда приезжает много туристов, мы можем найти что-нибудь.
Мы ехали по асфальтированной дороге, которая виляла туда-сюда на протяжении пары километров. С обеих сторон шоссе тянулись сухие поля. И вдруг… они исчезли.
— Ого, — выдохнула я, выпрямляясь при виде каньона. Это было совсем как в фильме про Большой каньон, который я однажды видела: он возник словно из ниоткуда — земля вдруг разверзлась перед нами, открывая глубокое и безмолвное пространство, полное красного камня.
Глядя на каньон, Алекс вдруг стал серьезным, будто ему на ум внезапно что-то пришло. Не успела я задуматься об этом, как дорога в очередной раз вильнула, и каньон исчез за крутым поворотом в облаках пыли и мелких камней.
— Вот, — сказала я, вытягивая руку. — Вот эта нам подойдет, она достаточно старая.
Прямо на обочине стоял серый «шевроле», по форме напоминающий лодку. Его хозяева, судя по всему, отправились на прогулку по грязной дорожке, ведущей вниз.
Алекс притормозил за «шевроле» и выключил двигатель.
— Отлично, только будь осторожна. Я послежу, не поедет ли кто мимо.
Я кивнула и вылезла из «мустанга», стряхивая с себя осколки стекла. Подойдя к «шевроле», я увидела, что окна машины слегка приоткрыты, чтобы проветрить салон.
— У нас есть вешалка для одежды или что-то подобное? — спросила я, складывая ладони чашечкой у окна со стороны водителя и вглядываясь внутрь машины. На заднем сиденье я заметила бело-синюю пластмассовую сумку-холодильник. Алекс нашел в багажнике кусок проволоки и принес мне. Свернув на одном конце проволоки петлю, я сунула ее в окно. Почти с первой попытки мне удалось поддеть, кнопку, которой обычно запирается дверь в старых машинах.
Я нырнула в салон, все еще беспокоясь, что в любую минуту нас могут заметить.
— Так, я должна просто проверить… — Я заглянула под рулевую колонку и открыла пластиковую крышку. — Ха, удача! Провода, которые нам нужны, все прямо здесь. У тебя есть нож? Мне надо снять кое- где изоляцию.
Порывшись в кармане джинсов, Алекс вручил мне карманный ножик с надписью «Национальный Парк Йеллоустоун» на ручке. Я раскрыла лезвие и соскоблила ножом по паре сантиметров изоляции на двух проводах. Закончив, я соединила вместе их обнаженные концы.
Алекс с непринужденным видом стоял рядом, глядя на дорогу, как будто мы просто остановились поглазеть на пейзаж. Взглянув на меня, он покачал головой.
— Ты никогда не думала о карьере мошенницы?
— Очень смешно, — сказала я. — Так, теперь мне нужен провод зажигания… — Отыскав провод, покрытый коричневой изоляцией, я соскребла немного ножом. Я приложила обнаженный конец провода к двум другим, и из двигателя раздался звук зажигающейся искры. Я убрала провод.
— Ну, вот и все. — Вылезая из машины, я вытерла руки о джинсы. — Достаточно просто дотронуться этим проводом до тех двух и разогнать немного двигатель, чтобы он не заглох.
Алекс не двигался, он молча стоял на месте, пристально глядя на меня.
— Ты просто потрясающая, ты знаешь это?
В его голосе звучала теплота, и я почувствовала, как мои щеки покраснели.
— Ну да… потерянное детство и все такое.
Мы оглянулись на «мустанг». Со стороны он выглядел еще хуже — как ветхое здание, подлежащее сносу, посреди веселой ярмарки.
— Иди сюда, мы должны спихнуть эту развалину с дороги, — позвал Алекс.
— Ты что! — воскликнула я. — Алекс, мы не можем. Кем бы ни были владельцы этой машины, они явно там, внизу. Вдруг мы убьем их!
— Нет, посмотри туда, — сказал Алекс. Он указывал на густую поросль кустов и деревьев метрах в ста внизу. — Видишь, она застрянет там, и никто не пострадает. А мы выиграем себе немного времени: никто не узнает, что мы здесь были, пока ее не найдут.
Я поджала губы, глядя на деревья внизу.
Мы быстро вынули из «мустанга» вещи, Алекс поставил машину на нейтральную передачу, и мы принялись толкать. Через несколько минут машина уже катилась под откос с почти зловещей грацией, все набирая скорость. Камни хрустели под колесами. Когда «мустанг» достиг деревьев, он резко дернулся вперед и остановился, как ни странно, почти бесшумно. Вокруг нас повисла тишина. Машина намертво застряла в ветках, словно причудливая скульптурная композиция.
Я посмотрела на «мустанг» с горечью: эта машина не заслуживала такой судьбы.
— Я думала, она взлетит на воздух, как в фильмах.
— Надеюсь, этого не произойдет, — сказал Алекс. Он просил сумку на заднее сиденье «шевроле». — Садись, пора выбираться отсюда.
Двигатель автомобиля заурчал, как только Алекс соединил провода.
— Неплохо, — сказал Алекс, прогревая двигатель. Стремительно развернувшись в три приема, он выехал на дорогy и направился на запад. В кармашке пассажирской двери я обнаружила карту и развернула ее, пытаясь определить, где мы находимся.
— Отлично, теперь мы можем не съезжать с проселочных дорог, — сказал Алекс, глядя на карту. — Скоро мы будем в Нью-Мексико, а там я сориентируюсь.
Я кивнула. Вспомнив о сумке-холодильнике, я повернулась к заднему сиденью. Я медленно отодвинула крышку сумки, и моим глазам предстали бутылки с кока-колой, сэндвичи и несколько банок пива. Я сжала губы. Может, это было глупо, но за украденную еду мне было не менее стыдно, чем за украденную машину. Из-за нас этих людей ждет ужасный день.
— У нас не было выбора, Уиллоу, — сказал Алекс, наблюдая за мной с водительского сиденья. — Я знаю, что это нас не оправдывает, но речь шла о жизни и смерти.
— Да, знаю. — Я поколебалась, но затем решила, что теперь уже глупо отказываться от еды. Я достала из сумки пару бутылок колы и снова задвинула крышку.
— Будешь колу? Раз уж твой кофе полетел в пропасть вместе с «мустангом».
Алекс улыбнулся.
— Спасибо.
Он взял бутылку, и наши пальцы соприкоснулись. Его рука была теплой, и на секунду я представила, что кладу голову ему на плечо, а он обнимает меня. Это было бы так здорово. Просто замечательно.
Я быстро отогнала эту мысль… но обнаружила, что не свожу глаз с темной царапины на щеке Алекса, где его поранил осколок
Речь шла о жизни и смерти. Я думала, что уже успокоилась, но это оказалось не так — внезапно я снова начала дрожать. Проведя рукой по волосам, я обнаружила, что в них еще остались осколки стекла. Пытаясь справиться с дрожью в пальцах, я зажала бутылку между коленями и медленно вынула стекло — яркие, твердые осколки, которые отражали сияние солнца.
Совсем как крылья ангела.
Даже в лунном свете земля выглядела сухой и пыльной, будто дождя здесь не было тысячу лет. Несколько часов назад они въехали в Нью-Мексико, прокладывая путь по заброшенным сельским дорогам, которые, стоило выехать из Техаса, превратились в сплошную пыль и грязь. «Шевроле» трясся по ухабам со скоростью пятьдесят километров в час, вздымая клубы пыли и камней. Один камешек со звоном влетел в лобовое стекло, оставляя на нем царапину. Алекс нахмурился, сосредоточенно пытаясь объехать все возможные ямы и колдобины. Когда окончательно стемнело, продолжать путь стало опасно, и Алекс припарковался на обочине, чтобы переночевать в машине.
За последние несколько часов им не встретилось ни души.
